Чтобы снизить глобальные риски от возросшей волатильности нефтяного рынка, необходимо сократить влияние финансовых спекулянтов, повысить прозрачность и стимулировать развитие долгосрочных отношений между поставщиками и потребителями
**На основе доклада «Реализация новых возможностей за счет меняющихся рынков, переориентации направлений торгового обмена и хеджирования резких колебаний цен» на форуме International Petroleum (IP) Week в Лондоне.
Мы, бесспорно, находимся в условиях достаточно острого кризиса на нефтяных рынках. За последние 50 лет мы наблюдали несколько связанных с нефтяным рынком кризисов, которые носили как экономический, так и политический характер. Однако во второй половине 2014 года произошло падение цен на нефть, которое по скорости формирования кризиса превосходит все, что мы видели когда-либо раньше. Если сравнивать это падение с тем, которое произошло в середине 1980-х годов, нужно не только применить инфляционную корректировку, но и принять во внимание, что доллар тогда был значительно сильнее к корзине валют, чем сейчас. С учетом такого фактора, как уровень максимальных цен на нефть до падения, величина падения цен вполне сопоставима.
При этом в 2014 году не происходило резких изменений на мировых фондовых рынках, рынки акций и прочих активов стабильны. Данный кризис позиционируется как «фундаментальный нефтяной кризис», ключевой особенностью которого является то, что баланс спроса и предложения на нефть остается достаточно близким, в пределах десятилетнего коридора.
Обратите внимание, что в 1980-е значительное падение цены сопровождалось колоссальными свободными мощностями ОПЕК, которые составляли 24% от мирового потребления, а также крупнейшими открытиями традиционных месторождений вне ОПЕК, таких как Северное море. Сегодня свободные мощности составляют всего 5% от потребления, что лишь на 2%, или на 2 млн баррелей в сутки, выше десятилетнего минимума. Не говоря уже о том, что почти половина из сегодняшних свободных мощностей просто недоступна из-за войн, революций и санкций.
Итак, фундаментально кризис нефтяных цен 2014 года - всего лишь рябь на воде по сравнению с цунами 1985 года. Доля избыточных мощностей в пять раз меньше. Операционные затраты в два раза выше. Инвестиционные затраты в два-три раза выше. Вместо глубокого падения спроса - его рост. Темпы падения маржинальной добычи - выше в десять раз.
Налицо явное несоответствие фундаментальных предпосылок и наблюдаемой динамики цен, причины которой мы видим в комплексе среднесрочных и ситуативных факторов, включая трансляцию параметров североамериканского рынка на мировой и увеличение добычи в Ливии и Ираке, а также односторонние санкции. К чему же это может привести?
Эффект низких цен
В ответ на экстремальное снижение цен нефтяные компании по всему миру значительно уменьшают свои инвестпрограммы. Уже объявлены сокращения на 67 млрд долларов, или в среднем на 20-30% к прошлому году. По оценкам Wood Mackenzie, в 2015 году ожидается снижение инвестиций более чем на 100 млрд долларов.
Нефтесервисные компании объявили о существенных сокращениях персонала, что говорит об уменьшении объема оказываемых услуг.
Количество буровых установок в США, которое держалось из-за долгосрочных контрактов, уже начало достаточно резко снижаться. По данным Baker Hughes, в январе 2015 года снижение составило 276 штук, или более 18%, и это - только начало. Пока рынок физической поставки нефти это не почувствовал в связи с ростом плотности гидроразрыва, хеджированием добычи независимых производителей.
Сокращение инвестиций неминуемо приведет к восстановлению баланса спроса и предложения на рынке нефти, однако чрезмерное снижение инвестиций в добычу сейчас может обернуться дефицитом нефти уже в четвертом квартале текущего года.
Что касается бюджетов стран-производителей, широко известно: в последние годы они сильно выросли, в основном для решения социальных задач. В сложившихся условиях целому ряду стран, большинство из которых не обладают существенными финансовыми резервами, придется значительно сократить социальные обязательства. Какой эффект могут иметь подобные действия в таких напряженных, но важных нефтяных регионах, как Нигерия, Ливия, Иран, Ирак, Ангола?
Позиция стран-потребителей в условиях снижения цен на нефть на первый взгляд кажется выигрышной. Но, оказывая поддержку росту экономики, такое снижение приводит к падению централизованных налоговых поступлений в этих странах из-за уменьшения прибыли зарегистрированных в них компаний-мейджеров, а социальные обязательства в некоторых из них, напротив, могут вырасти из-за роста безработицы в собственном высокозатратном секторе добычи.
Небольшие и средние нефтяные компании пострадают сильнее других, так как не имеют диверсифицированной ресурсной базы и запаса финансовой стабильности. Котировки независимых компаний падают, возможно, скоро многие из них столкнутся с серьезными финансовыми проблемами и, вероятно, станут объектами поглощений.
Смежные отрасли также несут значительные убытки, сокращения исчисляются десятками тысяч. Это создаст дополнительную нагрузку на бюджеты ряда стран.
В целом происходит подрыв основ инвестиционной деятельности в нефтяной отрасли, что с учетом ее длительного инвестиционного цикла может иметь долгоиграющие негативные последствия. Ежегодно базовая добыча на традиционных месторождениях падает на 5-6%. В то же время на сланцевых месторождениях темпы падения составляют 30-50% в год, в результате чего средневзвешенная базовая добыча в США, по данным IHS, падает со скоростью 28% в год. Очевидно, что при ежегодном падении базовой добычи на 5-6 млн баррелей в сутки при исходном профиците в 2 млн баррелей в сутки резкое снижение инвестиций на фоне постоянного роста спроса приведет к сбалансированности физического рынка менее чем за год. Конечно, если не будут применяться искусственные методы продления нынешнего кризиса.
Перспективы роста
Даже в условиях неустойчивого восстановления мировой экономики спрос на нефть устойчиво растет. Как вы помните, в кризис прошлого века наблюдалось значительное падение спроса: в начале 1980-х спрос снизился на 7% и только к 1987 году вернулся к уровню 1979 года. Сегодня такого падения не наблюдается. Растущее мировое население потребляет все больше энергии. Несмотря на повышение энергоэффективности и конкуренцию со стороны других видов топлива, нефть остается главным источником энергии для транспорта и сырья для растущей нефтехимии. По оценкам ведущих мировых аналитических центров, к 2020 году потребление нефти вырастет на 10% от сегодняшнего уровня, а к 2030-2035 годам - еще на 10%.
Растущий спрос на фоне увеличения темпов падения базовой добычи потребует все больших инвестиций в освоение новых месторождений высокотехнологичной нефти, а значит, и более высоких цен, чтобы привлечь такие инвестиции. Сопутствующие инвестиции в смежные отрасли будут способствовать росту мировой экономики, в том числе ее высокотехнологической части.
Основной темой, обсуждаемой экспертами и аналитиками в связи с причинами наблюдаемого перепроизводства нефти, является рост добычи в США, связанный со сланцевой революцией. Но революции обычно длятся недолго, и после них наступает тяжелая действительность. В отношении нефтедобычи в США она заключается в низкой обеспеченности ресурсами - при текущем уровне добычи доказанных запасов хватит только на 12 лет, а если принять в расчет все ресурсы - на 55 лет. Обратите внимание, что речь идет не о подтвержденных резервах, а о ресурсах в широком смысле, в том числе потенциальных и еще не подтвержденных.
По текущим оценкам, крупнейшие запасы нефти сконцентрированы на Ближнем Востоке. Но мы знаем, что для непубличных компаний этого региона нефтяные запасы не были подвергнуты независимому аудиту. Кроме Ближнего Востока, большие резервы нефти остаются в России, Канаде, Венесуэле. При этом потенциальный рост неизбежно будет связан с «высокотехнологической нефтью» - это нефтяные пески, сверхтяжелая битумная нефть, арктический шельф, сланцы и так далее. Они требуют самых современных технологий и крупных инвестиций для разработки. Но это необходимо с позиций энергобезопасности, которая, конечно, включает обеспечение необходимой диверсификации источников поставок.
По мере преодоления нынешнего кризиса цена нефти поднимется к уровню «инвестиционного» равновесия, иными словами к цене, обеспечивающей приемлемую норму доходности на инвестиции в полный цикл освоения новых месторождений, в том числе разведку, бурение, инфраструктуру. Еще до кризиса, в период высоких нефтяных цен, крупнейшие нефтяные компании последовательно увеличивали инвестиции, но при этом смогли только в целом стабилизировать добычу нефти. Это свидетельствует об объективном факте - новая нефть дается трудно и требует как инноваций, так и крупных инвестиций, а значит, и адекватных цен.
Финанциализация и регулирование
Итак, мы видим в нынешнем кризисе глубокое несоответствие фундаментальных факторов и рыночной реакции на них. Что же приводит к подобным искажениям? Какие проблемы существуют в механизмах ценообразования на рынке нефти?
В первую очередь обратим внимание на возросшую роль финансовых инструментов и финансовых игроков в формировании цен на нефть. За последние 20 лет объемы открытых позиций по фьючерсам Brent и WTI увеличились в пять-десять раз, в то время как потребление нефти - только на 32%. Уже было отмечено, что такой рост «бумажной нефти» во многом привел к ценовой нестабильности 2008 года. В результате того, что нефтяной рынок стал разновидностью финансового рынка, на него все большее влияние оказывают не реальные хозяйственные взаимоотношения, а спекулятивные факторы, в том числе движение капитала, ликвидность, популярность альтернативных инвестиционных активов.
Проблемой финансовых рынков является их склонность к экономике «пузырей», достаточно вспомнить кризис доткомов 2000 года и кризис ипотечных кредитов 2008-го. Еще одно свойство финансовых рынков - их подверженность откровенному манипулированию. Вспомним хотя бы выявленные сговоры при формировании ставки Либор и цены золота или же дутые рейтинги ААА для низкокачественных бумаг, обеспеченных ипотечными кредитами.
В отличие от акций интернет-компаний регулярные поставки нефти жизненно необходимы для обеспечения ежедневного функционирования общества. Подвергать рынок нефти рискам пузырей и манипулятивных искажений недальновидно и может привести к драматическим последствиям.
Динамика котировок акций независимых нефтяных компаний в США заставляет задаться вопросом: а не наблюдаем ли мы очередной пузырь? В отличие от крупных европейских компаний, чьи котировки в большинстве своем по итогам 2014 года снизились более чем на 40%, котировки независимых добывающих предприятий в США сегодня вернулись к уровню января 2014-го. Почему так происходит? Эти предприятия настолько повысили свою эффективность, что полностью компенсировали эффект от снижения цены на нефть? Они справились со своей многомиллиардной задолженностью? Или же рынок просто неадекватно их оценивает? Не являются ли модные инвестиции в сланцевые компании новым аналогом доткомов или ипотечных бумаг? Что будет с финансовым сектором США, когда этот пузырь лопнет?
Вот еще один пример. С одной стороны - компания «ЛУКойл». Она обеспечивает 2,1% мировой добычи нефти и имеет активы в разведке, добыче, переработке и в розничной торговле по всему миру. С другой стороны - компания EOG, лидер по добыче трудноизвлекаемой нефти в США. Ее резервы в четыре раза ниже, чем у «ЛУКойла», а добыча почти в семь раз меньше. Переработки и розницы нет. Несмотря на это, капитализация EOG превышает капитализацию «ЛУКойла» на 34%! На наш взгляд, это еще одно свидетельство переоценки американских сланцевых компаний.
Встает вопрос о необходимости развития инфраструктуры рынка и в части надлежащего регулирования, которое бы обеспечило прозрачность как рынка нефтяных фьючерсов, так и рынка ценных бумаг, в том числе акций и облигаций нефтяных компаний.
Государственное регулирование присутствует на нефтяном рынке, однако оно зачастую носит протекционистский характер и не способствует эффективному развитию мирового рынка нефти. Так, например, государственное регулирование США, запрещающее уже в течение более 40 лет экспорт нефти, приводит к формированию неконкурентных преимуществ у североамериканских нефтепереработчиков перед европейскими. Странное впечатление производит и недавнее решение о разрешении экспорта конденсата - выборочное, в отношении только двух участников рынка.
Избыточное регулирование в Мексике и Нигерии негативно сказывается на добыче. Налоговая и акцизная политика в странах - членах ЕС делает нереферентным ценообразование нефтепродуктов. Санкции в отношении РФ направлены на подрыв долгосрочного обеспечения Европы нефтью и ведут к росту дифференциала Brent/WTI в ущерб европейской переработке. Все это приводит к регионализации мирового рынка нефти, дисбалансу рынков нефти и нефтепродуктов.
В последние пять лет значительно вырос дифференциал Brent/WTI, не отражающий различия в потребительской ценности этих сортов; в результате в США сформировался специфический региональный рынок, основанный на более низкой цене на нефть, который транслирует искажения на рынки других регионов. Так, американская нефтепереработка вытесняет европейскую. Из-за того что в США наблюдается излишек легкой нефти на фоне запрета экспорта, создается искаженный дифференциал между легкими и тяжелыми сортами. Трудно представить, какие последствия вызвало бы введение подобных норм в отношении экспорта из Российской Федерации. Но мы по этому пути не пошли!
В результате дифференцированного налогообложения в Европе и США сформировались различные по структуре рынки нефтепродуктов, которые не только отличаются друг от друга, но и не соответствуют структуре выходов НПЗ этих регионов.
Трансформация рынка нефти
В целом в мире обостряется борьба за премиальные рынки и извлечение ренты из нефти. Правительства стран-потребителей через акцизы на нефтепродукты зачастую обкладывают нефть и газ большими налогами, чем страны-производители. В случае с европейскими странами эти начисления на нефтепродукты превышают саму цену нефти.
Подобное регулирование настолько искажает нефтяной рынок, что невольно задаешься вопросом: а есть ли рынок? По существу, наиболее действенной опорой глобального рынка нефти являются деятельность и взаимодействие крупных корпораций мирового уровня, включая их стратегические соглашения, долгосрочные контракты, обмен активами, технологическими ноу-хау, другие современные формы долгосрочного сотрудничества.
Доля ОПЕК на мировом рынке нефти в последнее время достаточно стабильна - 39% в текущем году. Это, конечно, по-прежнему заметная структура на рынке. Но организация потеряла единство интересов своих членов. Сформировалась группа стран Ближнего и Среднего Востока, стремящихся к доминированию в ОПЕК и отказу от учета интересов тех членов, для которых стабильность на рынке нефти жизненно важна в социально-экономическом плане. Надо также учесть, что ряд стран ОПЕК имеет существенные проблемы в области безопасности и стабильности.
По сути, лишь группа стран Ближнего Востока обладает (или считает, что обладает) достаточными финансовыми ресурсами и значительными ресурсами свободных мощностей, и она проводит собственную нефтяную политику. При этом в последнее время их политика привела к дестабилизации рынка и просто непониманию со стороны многих его участников действительных целей такой политики.
В более широком смысле инфраструктура по формированию цены нефти ненадежна и требует улучшений. Прежде всего это касается независимых подтверждений фундаментальных данных по рынку нефти в странах-производителях, где добыча ведется непубличными компаниями. В то же время наша компания, как и многие другие публичные предприятия, детально раскрывает данные о своих запасах. Правила игры должны быть едины для всех.
Аналитические центры крупных инвесткомпаний, очевидно, находятся под влиянием конфликта интересов между своими высказываниями и инвестиционными позициями материнских компаний. В результате мы наблюдаем шараханье, резкие изменения выводов и рекомендаций, вносящие вклад в дестабилизацию рынка.
Высказывания других участников рынка также зачастую способствуют рыночным искажениям. Так, целый ряд статей, опубликованных осенью прошлого года ведущими новостными агентствами, всячески подталкивал цены к радикальному снижению. К сожалению, принимая во внимание обладание инсайдерской информацией, можно предположить: эти высказывания были направлены на реализацию собственных интересов, что опять же характерно для непубличных компаний, которые действуют в ином регуляторном режиме.
Одни и те же по своей сути события часто интерпретируются произвольно и противоположным образом. Так, создание в последнее время крупными инвестиционными игроками рынка физических запасов нефти на танкерах расценивается как позитивный сигнал ожидания роста цен (в соответствии с контанго на форвардной кривой), а рост коммерческих запасов в США - только как негативный сигнал проявления перепроизводства нефти.
Ну и наконец, вопросы вызывает и ценообразование на нефтяном рынке, а также достоверность информации о нем. Как известно, в 2008 году этим занималась Комиссия по ценным бумагам США, а в 2013-м было инициировано расследование Европейской комиссии в отношении котировок ценовых агентств в связи с подозрениями в манипуляциях. В то же время бизнес и реальные участники рынка нефти могут противопоставить рискам, вызванным регионализацией, волатильностью и финансовыми спекуляциями, более тесное взаимодействие по цепочке стоимости и построение долгосрочных отношений. Например, потребители финансируют строительство инфраструктуры, чтобы обеспечить стабильные поставки. Долгосрочные контракты на поставку нефти позволяют минимизировать риски потребителей и обеспечить восполнение ресурсной базы производителей. Потребители и трейдеры могли бы наращивать присутствие в разведке и добыче. Такая же картина в сервисе и поставке высокотехнологического оборудования. Производители и трейдеры инвестируют в переработку, а также входят в розницу стран-потребителей.
Эти процессы уже происходят, и многие компании, в том числе «Роснефть», являются их участниками.
Инфраструктура рынка нефти требует серьезных улучшений. По нашему мнению, такие улучшения должны в первую очередь затронуть следующие направления.
Что касается участников рынка и торговых площадок, необходимо, во-первых, контролировать влияние финансовых игроков в ценообразовании нефти и повысить роль реальных производителей и потребителей. Во-вторых, повысить долю физических объемов нефти в ценообразовании до 10-15% общего объема товарных потоков. В-третьих, развивать региональные площадки торговли нефтью с учетом особенностей соответствующих рынков и преимущественных сортов нефти на них.
Для улучшения же рыночной информационной инфраструктуры полезно, во-первых, реорганизовать биржевую инфраструктуру рынка за счет резкого повышения роли в ней производителей и потребителей нефти, сопровождая это качественным повышением прозрачности биржевых площадок с целью снижения возможностей ценового манипулирования (аналогично проведенным мероприятиям в отношении банковских ставок и деятельности ценовых агентств). Во-вторых, повысить оперативность и качество рыночной информации, например, об объемах производства, потребления, запасов, о ценообразовании, условиях стратегических контрактов по нефти, регистрации внебиржевых сделок.
Важное замечание
Настоящие материалы содержат заявления в отношении будущих событий и ожиданий, которые представляют собой перспективные оценки. Любое заявление, содержащееся в данных материалах, не являющееся информацией за прошлые отчетные периоды, представляет собой перспективную оценку, связанную с известными и неизвестными рисками, неопределенностями и другими факторами, в результате влияния которых фактические результаты, показатели деятельности или достижения могут существенно отличаться от ожидаемых результатов, показателей деятельности или достижений, прямо или косвенно выраженных в данных перспективных оценках. Мы не принимаем на себя обязательств по корректировке содержащихся здесь данных, с тем чтобы они отражали фактические результаты, изменения в исходных допущениях или факторах, повлиявших на перспективные оценки.