Близится к завершению полёт Дракона, готовится сжать свои тугие кольца Змея, которая рыбу, насколько известно, не очень уважает, зато её любят люди. Будем мы с рыбой в 2013-м, и с какой? На этот и другие вопросы отвечает заместитель директора Полярного научно-исследовательского института морского рыбного хозяйства и океанографии имени Книповича по научной работе Евгений Шамрай.
- Все прогнозы, что давал Полярный институт для промысла, сбылись на 99%, - говорит Евгений Александрович. - Мы говорили ещё 2 года назад, что трески будет больше, её и действительно больше. Это же мы говорили и о путассу. Но сбылись не только положительные, но и отрицательные прогнозы. Ожидаемое резкое снижение запаса пикши, к сожалению, подтвердилось. Прогнозировали, что будут сложности при ведении промысла мойвы, - и без них не обошлось. Путина была не просто сложная, она, можно сказать, была провальная.
- В чем же причина провала?
- Их несколько. Первая и основная - это особенности океанографических условий уходящего года, обусловившие аномальное поведение рыбы. Везде на побережье Мурмана и Норвегии была тёплая вода, мойва не могла отнереститься, поэтому очень быстро двигалась в западном направлении, не создавая скоплений для тралового промысла. В первую очередь, были трудности именно для наших рыбаков. Норвежские суда кошелькового лова работали в целом нормально, хотя и они испытывали трудности. Вторая причина кроется в отсутствии поискового обеспечения, которое как раз для таких случаев и является очень важным и необходимым. В этом году мы не проводили поисковых работ по мойве из-за недостатка финансирования. Государственным контрактом это не предусматривалось, а других источников у ПИНРО не было. В большей степени на результаты путины повлияло все-таки аномальное поведение рыбы. Но если бы было поисковое обеспечение, то на 15-20% работа была бы эффективнее.
- Если всё заранее было известно, может, не надо было вообще идти на эту путину, или пойти, но малыми производственными усилиями?
- Не думаю. Прогнозы хоть и были не совсем оптимистические, суда всё равно должны работать в море. Содержание судна всегда затратно, даже если оно стоит у берега. В идеале оно должно всегда работать и приносить прибыль. Траулер, прежде всего - это средство производства, поэтому рыбаки выходили в море. Часть флота свою мойвенную квоту выбрали полностью. Большую роль здесь играет планирование промысла, в этой части хорошо сработали калининградцы. Сначала они бросили все силы на реализацию своей мойвенной квоты, а потом все вместе пошли на промысел сельди. Некоторые мурманские компании поступили точно таким же образом, другие сначала работали на сельди, потом переходили на мойву. Так и должно быть, чтобы избежать простоя судна, вопрос только в том, сколько времени отвести на промысел одного вида рыбы, чтобы успеть взять другую. Те, кто затянул, попали, как говорится, к шапочному разбору. Были и иные причины: судно сломалось, кто-то планировал мойву ловить в марте, у мурманского берега. Просто её там нынешней весной не было.
- Каков прогноз мойвенной путины 2013 года?
- Промысел мойвы - достаточно сложно прогнозируем, и во многом зависит от конкретных условий года. Повышенный тепловой фон в Баренцевом море сохраняется. Это и повлияло на то, что в текущем году не состоялась путина сайки. Фактически выловлено меньше 100 тонн. В сентябре, октябре, ноябре промысловых скоплений сайки не было. ПИНРО пытался помочь рыбакам с поиском, посылали научное судно, но ничего не нашли. Рискнули пойти за сайкой с нашими научными сотрудниками на борту всего два мурманских траулера - «Капитан Сулимов» и «Лазурный», но рыбалки не было.
Прогноз на 2013 год по мойве остается таким же тревожным. Но мы все-таки смогли найти 2 недели в графике исследований, чтобы послать на поиски мойвы, примерно в середине января, до начала путины НИС «Вильнюс». Во время путины мы помочь рыбакам не сможем, потому что одно научное судно встанет в док на ремонт, второе будет занято на других работах. Попытаемся найти основное скопление рыбы и «отдать» его рыбакам. Главное, чтобы они на нём потом смогли удержаться. Полагаю, в 2013 году. сотрудничество различных компаний и предприятий, частных и государственных, продолжится с целью создания возможностей для нормального прохождения путины.
- Насколько изменилась национальная квота мойвы на 2013 год?
- Она меньше, чем в 2012-м, около 80 тысяч тонн. Это как раз тот объём, который необходим российским рыбакам, потому что мойва - продукт специфический, есть проблемы со сбытом. На мурманских холодильниках ещё лежит несколько тысяч тонн весенней рыбы.
- Как обстоят дела с планом по исследованиям в текущем году?
- Мы выполнили все научно-исследовательские работы, которые заказало и оплатило ПИНРО государство в лице Росрыболовства. Несмотря на проблемы с финансированием и те, что связаны с несовершенством рыболовного законодательства, ПИНРО в первую очередь старается выполнить наиболее важные исследования.
Полностью проведены исследования запаса путассу. Более того, когда научное судно возвращалось, нашли дополнительные скопления. И результат налицо: на 2013 год квота путассу для РФ увеличена в открытой части моря и Фарерской рыболовной зоне. Сейчас заканчиваются исследования донных рыб Баренцева моря, полностью выполнены работы по пелагическим рыбам - мойве, сайке, сельди. Что касается сельди, то пополнение запаса - слабое, поэтому будет уменьшение российской квоты до чуть более 79 тысяч тонн. Можно предположить, что квота через год будет ещё меньше. Буду рад, если наш прогноз не оправдается.
Полностью выполнены исследования по камчатскому крабу, причём не только за счёт государства, но и с помощью рыбаков - где-то предоставили своё судно, где-то взяли научных сотрудников на борт, бесплатно.
Достаточно большой материал собран по скумбрии, несмотря на то, что мы уже лет 5 не проводим специализированных исследований по ней из-за недостатка финансирования. На трех рыболовных судах находились наши сотрудники, собранный ими материал позволит российской стороне достойно выглядеть на международных комиссиях по рыболовству.
Не смогли выполнить исследования в зоне регулирования НАФО - в Северо-Западной Атлантике. Для нас это перманентное состояние, лет 15 мы уже не можем сделать этого, и с каждым годом эта и без того призрачная надежда всё больше тает. Исследования в СЗА очень дорогостоящие. Только переходы занимают месяц, и ещё не менее 2-х месяцев необходимо на работу в районах НАФО. Есть государственная программа, заявления правительства о развитии дальних районов промысла, но денег на это, по крайней мере ПИНРО, не выделяется.
А рыбаки не станут вкладывать деньги в неизвестный результат, не зная на что можно рассчитывать. С другой стороны невозможность проведения научных исследований привело к тому, что часть российских квот снижена и будет снижаться далее. Отсутствие данных, невозможность выбора полного объёма квот, в конце концов, приводит к пересмотру ключей распределения лимитов. Из-за отсутствия должного финансирования ПИНРО не проводил в этом году исследования в море Ирмингера, районах Западной и Восточной Гренландии.
Частично, только в российских водах, выполнены работы по испытаниям новых орудий лова. Получен хороший материал, 70% которого профинансировано государством и 30% - рыбаками. К сожалению, из-за противоречий в законодательстве стран в отношении рыбы, выловленной при проведении исследований, своих данных по зоне Норвегии получить мы не можем, поэтому будем ждать данных с норвежских судов. Не думаю, что они нам очень понравятся, но делать нечего.
Мы не проводили в этом году исследования по переводным коэффициентам на рыбопродукцию. И, наверное, не будем делать этого ещё пару лет. Причина здесь не в недостатке финансирования, а в несовершенстве российского законодательстве.
Есть решение Мурманского областного суда, которое подтвердило мнение контролирующих органов о том, что любое видоизменение рыбы, включая заморозку, даже без разделки, является изготовлением рыбопродукции. Это означает, что любые работы по нормированию рыбопродукции нами выполняться не могут. А переводные коэффициенты и нормирование выхода рыбопродукции - это фактическое изготовление рыбопродукции. В море мы этого делать не можем, а вышеуказанное решение суда не позволяет нам заморозить рыбу в море и привезти её на берег для проведения работ в лабораторных условиях. Поэтому мы в этом году своих исследований не проводили, но один из сотрудников принял участие в рейсе норвежского НИС, в норвежской же зоне. Но это данные - иностранные, и российских рыбаков не очень удовлетворяют. Если такая ситуация будет повторяться, то будут введены новые коэффициенты, которые поставят наших рыбаков в невыгодное положение. Связано это с тем, что рыба, распределяющаяся в российской зоне и норвежской зоне - разная. Разные суда, отличаются способы разделки рыбы, используемое перерабатывающее оборудование, поэтому переводные коэффициенты для наших рыбаков будут завышены, то есть, они потеряют в вылове.
- Вы говорите, что данные, полученные сотрудником ПИНРО при работе на норвежском НИСе, - «не наши». Разве их нельзя использовать?
- Несмотря на то, что мы называем такие исследования совместными, это данные -норвежцев. У ПИНРО эти материалы есть, мы можем их анализировать, высказывать свою точку зрения, но они все равно - норвежские. Данные получены на норвежском судне, где свои условия обработки рыбы, иное оборудование. На российских судах оборудование немножко другое, на части судов - устаревшее, на других стоят 2-3 типа различных машин, на третьих - вообще ручная обработка улова. И нормы выхода продукции получаются разные. И рыба - тоже. Норвежский флот в основном работает в своей зоне, где рыба крупнее, и во время нереста в рыбе есть икра. Поэтому выход рыбопродукции получается другой, нежели в РЭЗ. А после нереста рыба наоборот очень худая, она ещё не начала питаться, нет хорошего процента жирности, слабая печень. И отношение сырца к выходу продукции - очень низкое. В российской зоне рыба не имеет икры и выход рыбопродукции выше. К примеру, для одного и того же вида продукции, в норвежской зоне на 1 кг рыбопродукции приходится немногим менее 2 кг сырца, а в нашей на 1 кг рыбопродукции необходимо не более 1,5 кг сырца. И если мы будем применять коэффициент 2, как для норвежской зоны, то российским рыбакам придётся ловить меньше рыбы. Это объективные причины.
По способам разделки тоже получается разная картина. В НЭЗ и на Шпицбергене работают, как правило, океанические суда с машинной обработкой рыбы. Для тех российских рыбаков, кто там работает примерно на таких же судах с таким же оборудованием, с переводными коэффициентами будет небольшая разница. Для тех же, кто работает в РЭЗ, да ещё в прибрежной зоне с поставкой рыбопродукции на внутренний рынок, разница окажется существенной, потому что имеется другое перерабатывающее оборудование и ручная обработка рыбы. При этом отход получается значительно меньший, потому что вручную человек работает более точно и тщательно.
- Какая тенденция складывается с финансированием ПИНРО на ближайшие годы?
- Бюджетное финансирование на 2013 год сохраняется примерно на том же самом уровне. Но формальное финансирование не учитывает роста уровня цен. Если 4 года назад на выделенные средства мы могли бы выполнить 750-800 судо-суток морских исследований, то сейчас - не более 350-400. Топливо, ремонт, запчасти, снабжение, услуги - все дорожает, а денежная масса сохраняется в том же объеме. И научные суда у нас не новые, а чем старше судно, тем дороже обходятся его содержание и ремонт.
- Просвета с обновлением научно-исследовательского флота ПИНРО не предвидится?
- Нам по ведомственной линии передали одно судно, стоящее сейчас в Киркенесе, ещё год назад. Но оно находится в аварийном состоянии, даже не может прийти в Мурманск своим ходом, надо буксировать. К тому же это не специализированный НИС, а переделанный промысловик, и не очень-то и новый.
- А нельзя его отремонтировать в Норвегии?
- Нет. Во-первых, потому что очень дорого. Во-вторых, нельзя забывать, что учитывая российское законодательство как только мы отремонтируем его за рубежом, оно сразу же перейдёт в разряд незаходных. Это категорически нам не подходит, поэтому остается буксировка в Мурманск и ремонт, который, по подсчётам, продлится не меньше года.
- Может, стоит его в Норвегии продать, а здесь купить взамен что-то другое?
- Хотелось бы, но ПИНРО же не частное предприятие, а государственное, поэтому должно исполнять государственные указания.
- В этой связи получается, что институту придётся на 2013 год «урезать» количество судо-суток на проведение исследовательских работ в море?
- С учётом ситуации, сложившейся с рыбными ресурсами, мы постарались уплотнить график, на сколько это возможно. С учётом того, что НИС «Фритьоф Нансен» почти на полгода уйдёт в ремонт с последующим оформлением на него разрешительных документов. На «Вильнюсе» планируем провести зимние исследования запасов мойвы и донных видов рыб, которые обязательны для изучения нерестового запаса. После этого НИС уйдет в СВА на путассу. Сейчас этот запас находится на подъёме, и очень важно знать, как он будет меняться. Надеемся, что в следующем году он увеличится.
На «Вильнюсе» запланированы также и исследования окуня моря Ирмингера. Эта съёмка проводится с регулярностью 1 раз в 2 года и тоже очень важна. По мнению прибрежных государств, необходимо ловить в год не более 20 тысяч тонн окуня. ПИНРО и наш головной институт ВНИРО считают, что можно позволить вылов не менее 70 тысяч тонн, с учетом всех неизвестных моментов, если таковые есть. Поясню на примере: в Баренцевом море запас окуня составляет около 600-700 тысяч тонн, к вылову разрешено 47 тысяч тонн. В море Ирмингера обитает почти 1 млн тонн окуня, поэтому простая логика говорит о том, что здесь можно вылавливать больше, чем в Баренцевом море.
Далее «Вильнюс» выйдет на экосистемную съёмку в Баренцево море, что очень важно для оценки запасов мойвы, чтобы определить ОДУ на 2014 год. Затем судно будет выполнять съёмку донных рыб. НИС «Вильнюс» запланирован в 2013 году на 250 судо-суток работы в море. Это много не только для исследований, но и для самого судна, потому что оно 1984 года постройки. А вообще стандартный режим работы - 220 судо-суток в год.
«Фритьоф Нансен» с учётом ремонта запланирован на летние работы в Карском море, где несколько лет назад мы нашли палтус. В 2013 году ПИНРО планирует уделить больше внимания этому морю, потому что в пределах Карского моря, в том числе находится и значительная часть запаса сайки. Но рыбаки не рискуют туда идти, не зная наверняка, что их там ждёт. Надо узнать, что к чему.
Другая причина - поиски краба опилио, который, как предполагается, есть и в Карском море. С учётом изменившейся океанографии, потепления востока Баренцева моря есть вероятность прохода трески через Карские ворота. Если она там есть, почему бы рыбакам там её не ловить, особенно, если она - крупная.
Запланирована работа «Фритьофа Нансена» и на донных рыбах.
Третье наше судно «Профессор Бойко» - гораздо меньше первых двух. В этом году НИС выполнил все запланированные исследования по камчатскому крабу и морской камбале. Благодаря рыбакам, смогли провести исследования по приловам краба при промысле камбалы. Во второй половине года судно, к сожалению, сломалось и долго ремонтировалось, в результате чего произошло небольшое смещение работ по времени. Провели съёмку сельди в Белом море, морского гребешка. На днях судно вернулось с рейса, оно работало в прибрежной зоне Баренцева моря, исследовало приловы краба при промысле камбалы. Не секрет, что существует некий антагонизм мнений между камбаловиками и крабовиками, где каждый отстаивает свое право приоритета лова. Сейчас результаты исследований обрабатываются, и я думаю, что мы найдем компромисс к примирению сторон. На 2013 год «Профессор Бойко» полностью запланирован на исследования камчатского краба.
Кроме того, мы решили использовать свое старое судно «Протей», которое, правда, слабо приспособлено к работе. Наши сотрудники осенью сходили на нём в рейс на 45 суток, провели исследования в прибрежной зоне Баренцева моря, это - ежи, водоросли, креветка, краб, разнообразные биоресурсы. Но основная их задача была посмотреть, что судно может. В состоянии ли оно выполнять какие-то работы сразу, или его ещё нужно модернизировать. Мнение специалистов: при определенной доработке его можно использовать, но желательно летом.
- Кстати, о креветке. Почему в Баренцевом море её не ловят? Раньше в мурманских магазинах креветки, выловленной мурманскими рыбаками, было много. А сейчас на прилавках - только импортная.
- По простой причине: лов креветки нерентабелен. Её много, но она мелкая. Чтобы иметь хороший уровень рентабельности, нужно иметь большой вылов. На Северном бассейне сейчас нет судов, которые могли бы вести производительный промысел креветки, сортировать её, упаковывать и т.д. А если вложить деньги в переоборудование судна под креветколов, оно всеёравно будет нерентабельны, потому что они - старые и не могут ловить много, чтобы обеспечить большое количество сырья для производства за 1 раз. Чтобы выйти на хороший уровень рентабельности, нужно ловить от 10 тонн креветки в сутки, причём такой, что пойдёт в продажу. Но ещё ведь есть и мелкая. Поэтому необходима сортировка прямо в трале, для чего используется специальное траловое оборудование. Ещё момент: при промысле креветки всегда прилавливается большое количество молоди трески, окуня и палтуса. В процессе траления они отсеиваются при помощи селективных устройств. Применять всё это можно только на мощных судах, которых у нас нет.
- Все понятно. Похоже, в ближайшее время креветки мурманского производства мы не увидим. Пожелаем же нашим рыбакам в будущем году успехов в промысле других видов водных биоресурсов, а учёным - прогнозов без ошибок, на радость всем нам.