Мурманский краеведческий: жить настоящим, не забывая о прошлом

Мурманский областной краеведческий музей ведет свою историю с 20-х годов минувшего столетия. В здание на проспекте Ленина он переехал больше полувека назад и за прошедшие годы накопил столько историко-этнографических и иных реликвий, что выставить удается только пятую часть того, что хранится в подвалах.
Помочь выставить всё на свет божий для обозрения пытливой публикой призвана провозглашённая властями реконструкция. К 100-летнему юбилею Мурманска обещано возвести к нынешнему зданию музея пристройку со стороны двора, отремонтировать фасад и «врезать» лифты для тех, кому шагать по ступеням уже становится в тягость, а то и совсем невозможно.
О том, как должен измениться музей внешне, и должен ли он меняться внутренне, ИА «Nord-News» рассказал директор Мурманского областного краеведческого музея Василий Сапрыкин.
- Василий Павлович, вам, наверное, нередко приходится слышать восторженные отзывы о Мурманском областном краеведческом музее, но в основном - от приезжих. По вашему мнению, это говорится искренне или больше из вежливости?
- Просматривая книгу отзывов, я удивляюсь, насколько люди щедры на похвалу в адрес нашего музея. И действительно, как правило, они проживают в других регионах и даже странах - дальнем и близком зарубежье. Иногда возникают сомнения в том, что эти похвалы заслуженны. Однако доброжелательная реакция посетителей быстро меня в этом разубеждает. Посещаемость в музее высокая, только в 2011 году в журнале посещений отмечено 78000 человек. В прошлом году - на несколько сотен больше. Думаю, люди не будут тратить своё свободное время на то, чтобы получить неприятные впечатления, да и наши экскурсоводы стараются оправдывать их ожидания. Конечно, есть недостатки, которые я, как директор, не могу не замечать. Многое хотелось бы изменить. Уповаем на реконструкцию, которую планируется провести в 2014-2016 годах.
- И что здесь изменится, согласно планам?
- Прежде всего, должен измениться наш статус. Планируется, что в новом обличье музей будет автономным учреждением, то есть, нам будет предоставлена возможность самостоятельного ведения хозяйственной деятельности, распоряжения финансами. Это большой плюс, потому что сейчас бюджетные учреждения очень зависимы и несвободны. Музей должен воспользоваться предоставленной ему законом возможностью изменить устоявшееся положение вещей.
Думаю, будущее у нашего культурно-просветительского учреждения хорошее. Появятся новые, современно оборудованные хранилища, изменятся экспозиции, увеличатся выставочные площади, будет много мультимедийного оборудования, интерактивных и игровых обучающих программ. Например, дети могли бы играть в археологов, разыскивать доказательства ушедших цивилизаций. Конечно, это будут не настоящие артефакты, а скорее некая реконструкция исторических событий. Такую игру нам показали в питерском Эрмитаже, в комплексе главного хранилища, где очень много интерактива. В Национальном музее Карелии тоже есть интересная программа. Школьники приходят на поляну шамана - культовое, священное место. Вокруг - тотемные элементы, копья, луки. Дети пытаются добыть огонь, сделать наконечник кремниевого копья.
- Звучит заманчиво. А в Мурманске есть специалисты по разработке таких программ?
- Новые программы создавать не надо, нужно просто адаптировать уже имеющиеся. Они в большом количестве представлены в центральных музеях. Проблема в другом - из-за дефицита финансирования наши специалисты, к сожалению, уже давно не выезжают в командировки, не повышают квалификацию. В музее должны быть специалисты нового поколения - молодые, активные, ищущие. Но, я думаю, в скором времени должно прийти новое поколение научных сотрудников. Назрела реорганизация в структуре учреждения. Необходим синтез, характерный для переходного периода, - сплав опыта и молодости.
- Сейчас в обществе получила широкий резонанс тема возрождения знаменитого ещё с советских времён карельского музея «Кижи». Вернуть ему былую славу предложено бывшему губернатору Карелии, и против этого назначения выступают не только сотрудники музея, но и рядовые жители. Как вы считаете, должен ли руководитель иметь специальное образование и опыт, чтобы управлять музеем?
- По моему мнению, директор должен совмещать в себе задатки и менеджера, и музейщика.
Традиционный музейщик достаточно консервативен. Таким его сформировало и время, и задачи, которые перед ним ставили. Музей ведь долгое время рассматривали как учреждение, главная функция которого - хранение культурных ценностей. С течением времени практика всех без исключения социальных институтов изменилась. Музейные учреждения сегодня тяготеют к полифункциональности, и в этой связи они должны тесно взаимодействовать со сферой образования. Вести образовательно-воспитательную деятельность в новом, более широком формате, выходить за рамки традиционного краеведения. Музей должен стать туристическо-экскурсионным центром, взаимодействовать со структурами малого и среднего предпринимательства, крупного бизнеса. Это доказывает наша практика сотрудничества рядом банковских учреждений. Сегодня нам предоставлена свобода действий - то, что в советское время называли преодолением межведомственных барьеров. Музей может выбирать, с кем и как взаимодействовать, на каких условиях.
Сейчас довольно интересное, сложное время. Однако есть возможность экспериментировать. Например, после посещения в июне 2012 года саамского погоста «Саам сыйт» возникла идея однодневного туристического маршрута в Ловозеро с посещением нашего территориального отдела и общины «Саам сыйт». Сделаем реконструкцию, снимем видеофильм об истории саамского народа. И можно пробовать этот проект, дорабатывать его, совершенствовать маршрут: от истории, демонстрации артефактов саамского культуры переходить к реальной жизни саамской общины в современных условиях. Это интересно и познавательно.
- Но ведь это будет ненастоящая жизнь, а какая-то лубочная картинка...
- И, тем не менее, подобное есть в практике музейщиков всего мира. Где вы найдете коренной народ, который не ходит в европейской одежде, не покупает продукты в магазине, не живет в современном жилище? Жить в цивилизации и быть свободным от её влияния невозможно. Так или иначе, это будет экзотический опыт погружения в этническую культуру, возможность представить себе, как сейчас живет саамская община, насколько тесная у нее связь с традиционной хозяйственной деятельностью, как они ее ведут.
- Хорошо, предположим, вы меня убедили. Вернёмся к прозе жизни? Как сегодня пополняется фонд музея? Ведёте реальные раскопки?
- Сейчас, к сожалению, археологических изысканий не ведется. Исследованиями, в основном, в Мурманской области занимается Институт истории материальной культуры РАН в Петербурге. Самые интересные результаты они забирают к себе на доисследование. Все, что менее интересно, как правило, оставляют нам. Но сейчас и они больших работ не ведут. В последнее время занимались Териберкой, но это было до меня, при участии прежнего директора нашего музея Дмитрия Евгеньевича Желнина.
- А есть ещё над чем археологам работать, или всё уже давно изучено?
- Есть, конечно. Первобытная культура на Кольском полуострове исследована и описана, в основном, Ниной Гуриной и ее последователями. Евгений Колпаков ведет активные исследования вместе с Владимиром Шумкиным - это Канозеро и полуостровы Средний и Рыбачий. С точки зрения перспектив, мне кажется, Териберка, Средний и Рыбачий интереснее. Хотя и Терский берег тоже достаточно богат на артефакты. Два года назад у нас была интересная выставка, которую представляли два сотрудника музея - Константин Коткин и Василий Воронов. Василий, к сожалению, у нас уже не работает, а Константин в настоящее время ведёт группу археологии, описывает предметы старины. Выставка была посвящена итогам экспедиции в Борисоглебск и Варзугу. Ребята обнаружили очень интересные находки, артефакты русского Средневековья. Значит, еще есть, что открывать. Находки ждут своего часа.
- Как обстоят дела с научной работой?
- Пытаюсь ее наладить. Повторюсь: музей ждет другой тип музейщика - с хорошей научной подготовкой, навыками исследовательской работы, знаниями и умениями музейной работы. Такое ядро из профессионально подготовленной молодежи - это уже гигантская сила и залог качества работы музея.
- Как их привлечь? Молодые идут работать в музей?
- Пока зарплаты маленькие, заманить их сюда - очень сложно. Поэтому у нас значительный процент научных работников составляют сотрудники со стажем. Молодым приходится начинать все сначала, у них стажа нет, следовательно, и зарплаты низкие.
- Коммерческие выставки помогают музею решить какие-то материальные вопросы?
- Конечно. Но у нас такая всего одна - традиционные тропические бабочки. Это хорошее подспорье в середине сезона, в зимний период. Чувствуется, что эмоционально северянам, особенно в полярную ночь, хочется тёплых и свежих эмоций. Наверное, демонстрация экзотических насекомых такие эмоции людям доставляет. В нынешний сезон посетители были приятно удивлены: «распустились» несколько бабочек, размах крыла которых - 23 см. Это самая большая бабочка в мире.
Но смотреть на бабочек можно минут 15. Ощущение неполное. И человек идет дальше в музей, смотреть экспозиции. Отсюда и посещаемость. В этой связи нам надо перестраивать работу. Музей должен быть открытым все рождественские выходные. Вы не поверите: 2 января люди специально приезжали в Мурманск из малых городов, ЗАТО и были очень разочарованы, что посмотреть можно только на бабочек, а сам музей закрыт. Неприятный осадок. За три ключевых дня мы потеряли большое количество посетителей. Я пытался убедить сотрудников, что есть периоды, которые с экономической точки зрения лучше отработать.
- У музея, наверное, сложились хорошие международные контакты, ведь у границы живём?
- Сотрудничаем со всеми музеями трёх приграничных северных стран, их представители с удовольствием сюда приезжают. В планах - реализация совместного проекта «Русские военнопленные в Норвегии», расскажем о том, как сложилась судьбах этих людей после войны. В проекте будут использованы материалы из наших музейных фондов. На стадии обсуждения участие в шведском проекте «По следам Халльстрёма».
- Вы как директор музея перманентно находитесь, можно сказать, в гуще культурной жизни Мурманска и области. А есть ли она здесь - культурная жизнь? Говорят, от других регионов мы в этом отношении отстаём, не говоря уже о центре страны.
- Культурная жизнь - понятие сложное. Если говорить применительно к Мурманску и области, то здесь есть библиотеки и музеи. У них особая социокультурная функция - познавательная. Есть концертно-зрелищные учреждения - театр, филармония, у них функция - развлекательно-созерцательная. Есть клубные центры, такие как «кировка», которая выполняет уникальную по своим масштабам работу. Все культпросветучреждения, как говорили раньше, нельзя «причесать под одну гребёнку», они - разные по функции, но составляют единое целое по содержанию. Но есть ещё конкурентная нам среда, которая гораздо агрессивнее действует на практике, и это действие необходимо учитывать. Я говорю о ресторанах, кафе, ночных клубах. Кто победит? Наши учреждения культуры с их условиями «оптимизации» и тотальным контролем за выбором форм работы или развлекательная индустрия с их лозунгом «Любой каприз за ваши деньги»?
Насколько мне известно, скоро в музейном сообществе будет прибавление - новый частный музей. Мы знаем, что от идеи какого-либо проекта до его реализации может пройти много времени, поэтому заранее аплодирую создателю! Главное в идее проекта - чтобы его содержание восприняло личностно как можно большее количество людей. Например, многие поддерживают идею создания под «Алёшей» музея истории гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций. Предусмотреть там военный модуль, поскольку в годы войны это бомбоубежище было единственным местом спасения для тех, кто работает в порту. Помещение давно обследовано неформалами-диггерами. Говорят, при определенных усилиях объект можно привести в порядок, но состояние его сегодня - плачевное. Есть другое место, в Первомайском районе - штаб 14-ой армии. Этот бункер находится в лучшем состоянии. Но если будем затягивать с решением, то недалёк тот час, когда мы потеряем эти ценнейшие природные и исторические, культурные и ландшафтные памятники. Их надо обязательно цивилизовать, окультурить. С этой целью уже создается общественная группа из разных социальных слоев общества, независимо от возраста и профессиональной принадлежности.
- Но здесь пойдёт речь о немалых деньгах...
- На что мы тратим больше всего денег? На дороги и строительство. Строительства там никакого не надо. Внутри эти помещения ремонтировать нет необходимости - они должны остаться такими, какие есть. Нужно оснастить их мультимедийным оборудованием, разместить артефакты того времени. Привлечь людей к созданию. Я не верю, что наше общество стало до предела прагматичным и корыстным. Российским людям нужны проекты совместные, «народные», не побоюсь такого пафосного стиля, где можно преодолеть барьеры отчуждения. Слишком много было установлено барьеров в последние десятилетия.
- Будет, что показать в новых музеях?
- А как же! У нас столько от времен войны осталось. Проблема - показывать негде. Уголок темы войны на третьем этаже нашего музея не способен вместить огромное количество информации, которое хранится у нас, в семейных архивах, в некоторых учреждениях. Сколько лет уже существует проект музея гусеничной, танковой техники под открытым небом? Где-то даже существуют документы, подписанные главными лицами города. На днях мне сообщили активисты проекта, что на территории одного из ЗАТО сохранился наш первый отечественный танк «КВ-1». Их вообще в России сохранилось всего 2 экземпляра, один из них наш. Хотели уточнить, имею ли я информацию о нём. Ничего не мог ответить.
- Много подобных уникальных вещей в нашем регионе?
- Думаю, да.
- Вы говорили, что конкуренцию музею сегодня составляют развлекательные учреждения, кафе и рестораны. Но корректно ли это сравнение?
- Позволю быть банальным: человек - существо, еще не познавшее себя. У одних есть больший интерес к развлечению и участию в каком-то зрелище, красочном шоу и представлении. Это пассивное включение в культуру. Может быть, у определенного типа людей это желание доминирует. Другим больше по душе интеллектуальная деятельность, познавательная. И это уже другая содержательная сторона человеческой сущности. Иногда случается, когда обе потребности дополняют друг друга. Повторяю: разные учреждения культуры призваны обслуживать различные вкусы и предпочтения, интересы и потребности.
Как показывает история, в самые критические, социально нестабильные времена выживали и сохранялись центры информации - библиотеки и музеи. По крайней мере, в Античности и Средневековье. В Средневековье эту роль играли монастыри - они были и музеями, и библиотеками. Само слово «museum» (дом муз) - из античности. Это была и библиотека, и хранилище культурных ценностей. Древние это понимали, в Средневековье это понимали, но почему-то в настоящее время люди утратили способность воспринимать эти учреждения именно так. Общества, где упор делается на хлеб и зрелища - недолговечны.
- Обществу внушается, что из истории нужно извлекать уроки, что, зная прошлое, можно прогнозировать будущее. Наше прошлое, сохраненное в музее, как-то на будущее проецируется?
- Вы лично своё будущее прогнозируете? Жить надо, и все. Жить - при любых обстоятельствах. Вот и вся перспектива.
- Зачем тогда вообще нужен музей?
- Память всегда имеет смысл. Человек живет только памятью. Есть восточная мудрость: «Прошлое - в прошлом, а будущего может и не быть». Здесь ключ к пониманию отношения ко времени: человек живет памятью. Вот мы начали беседу с чашки кофе - это уже история. А то, что я сейчас произношу, - уже настоящее. Что будет через час - я не знаю, но предполагаю, что приедет человек из Колы, и мы будем говорить о возможности открытия там музея. Коляне хотят, я поддержал их идею. Трудно заглянуть в будущее. Нужно жить настоящим, не забывая о прошлом - человек силен памятью.
- Василий Павлович, давайте подытожим. Выходит, сейчас музей находится в состоянии ожидания?
Собирает силы. К сожалению, пока не удалось провести реорганизацию, но в любом случае это придется сделать. Перегруппировать силы, потому что задачи у музея сегодня несколько иные, чем были в прежние времена. Вся структура была выстроена под существовавшую в то время систему, под ту модель управления, порой не замечающую людей. Но всё равно в культуре главное - человек. Он - главное действующее лицо истории. На него должны быть направлены взоры и устремления тех, кто направляет культурный процесс.