Одной из целей реформы Гражданского кодекса РФ было приведение его норм в соответствие с международными. Не секрет, что многие российские компании предпочитали использовать для договоров английское право, которое позволяло более детально прописать ответственность сторон. Вступившие в силу поправки в ГК встраивают в российское право схожие нормы.
Основным преимуществом английского права была возможность установить определенные обязательства сторон еще до заключения договора. Так, в английском праве может использоваться блокирующее соглашение (Lock-out agreement) - договоренность не вести переговоры с третьими сторонами. В российском праве теперь есть статья 434.1 ГК РФ, которая предусматривает возможность заключения сторонами соглашения о порядке ведения переговоров, в том числе устанавливает неустойку за его нарушение. "В ГК РФ появилась возможность устанавливать и взыскивать убытки с контрагента, с которым ведутся переговоры", - говорит Дмитрий Черный, адвокат, член Королевского института арбитров Великобритании.
При этом российский и английский подходы имеют ряд отличий. В российском праве установлена обязанность сторон действовать добросовестно (п. 2 ст. 434.1). В английском праве она отсутствует. "По английскому праву стороны вольны вести переговоры так, как они захотят, - говорит Александр Муксинов, юрист Edwin Coe. - Хотя стороны могут прописать требование вести переговоры на основе принципа добросовестности". Но делать этого они не обязаны. То есть зарубежные нормы свободнее и оставляют компании пространство для маневра, к примеру, одна из сторон может пригрозить выходом из дальнейших переговоров или выйти из них на самом деле. В то время как по ГК внезапное и неоправданное прекращение переговоров является недобросовестным, а недобросовестное ведение переговоров позволяет взыскать убытки - расходы в связи с ведением переговоров или утратой возможности заключить договор с третьим лицом (п. 3 ст. 434.1). "Единственным ограничением в английском праве является запрет на предоставление заведомо ложной информации в ходе переговоров", - отмечает Александр Муксинов.
Также в российском ГК РФ появилась статья 406.1, позволяющая взыскать с другой стороны потери, возникшие в случае наступления определенных в договоре обстоятельств. Соглашением сторон должен быть определен размер возмещения таких потерь или порядок, по которому эта сумма должна быть рассчитана. При этом суд не может уменьшить размер возмещения потерь, предусмотренных статьей 406.1. Исключения составляют случаи, когда доказано, что сторона умышленно завысила размер потерь. "Возникает вопрос, стороны могут устанавливать совершенно невообразимые суммы? Или устанавливать невообразимые формулы, которые будут приводить к результатам, на которые законодатель явно не рассчитывал, - спрашивает Дмитрий Черный. - Российское право дает общие инструменты - это статья о злоупотреблении правом и активно развиваемый законодателями в судебной практике принцип добросовестности. И, возможно, суды будут учитывать эти концепции, чтобы влиять на чрезмерные размеры потерь, которые согласуют стороны".
Однако английское право позволяет отнести к таким потерям даже налоги. "Покупается бизнес, - приводит пример Дмитрий Черный. - У бизнеса были определенные налоговые риски в прошлом. В договоре обозначается, что если такие риски реализуются, то продавец бизнеса заплатит причитающиеся суммы". А российское право до сегодняшнего дня не позволяет передать обязанность по уплате налогов третьим лицам.
Также в английском праве есть конструкции, позволяющие расторгнуть договор по причине ложных заявлений, сделанных до его заключения. Это representation - заявление, сделанное одной стороной переговоров и побудившее другую сторону заключить контракт. Если такое заявление не соответствовало действительности, невиновная сторона имеет право на возмещение убытков и расторжение контракта. И warranty - заявление о наличии или отсутствии определенного факта, нарушение которого дает право на возмещение убытков, но не предусматривает расторжения договора. Причем в английском праве различия между конструкциями неочевидны, поэтому может возникнуть конфликт - какую из концепций необходимо применить.
В российском праве ст. 431.2 ГК РФ содержит единую концепцию "заверений об обстоятельствах", без разделения на represenations и warranties. Хотя в п. 2 указанной статьи прописаны "существенные" и "несущественные" заверения. И отказ от договора возможен лишь при нарушении существенных заверений. "В качестве заверений может использоваться гарантийное письмо, которое дала одна сторона другой по договору", - отмечает Дмитрий Черный. Будут ли рассматриваться сделанные устно заверения - покажет судебная практика.
Также в российском праве появился аналог estoppel - институт права справедливости. В английском праве широкий круг ситуаций, при которых допустим отказ от права. К примеру, можно отказаться от права голосовать на собрании в течение определенного времени. В российском праве круг ситуаций, при которых можно отказаться от своих прав, ограничен. "Это связано с тем, что российский законодатель не допускает возможности отказа от своих законных прав. Существуют редкие исключения, допустим, ограничение упущенной выгоды. Но в целом, если право законом установлено, то отказ от него практически невозможен, - говорит Андрей Рябинин, адвокат "Муранов, Черняков и партнеры". - Остается только отказ от прав, представленных договором".
Обновленный Гражданский кодекс позволяет отказаться от прав
