День ратификации ближе, сомнений больше?

Мы уже неоднократно сообщали о том, что, если Норвегия уже заявила о дате ратификации договора о разграничении морских пространств между Россией и Норвегией в Баренцевом море , то депутаты Госдумы РФ еще не получили на руки этот важный для наших стран документ. Но как нам стало известно, на днях законопро­ект о ратификации поступит в Государственную Думу и в феврале, как полагают в комитете по международным делам нижней палаты, он будет рассмотрен.  
Депутат Мурманской областной думы, ученый-океанолог Геннадий Степахно дал интервью «СР» сразу после встречи с делегацией Института оборонных исследований Норвегии, занимающегося вопросами политики северных регионов. Возглавлял делегацию Кристиан Отланд, исследователь, доктор политических наук, специализирующийся на российском направлении.   
- О чем вас спрашивали норвежские гости? 
- Главный вопрос - дележка Баренцева моря. Отланд спросил, каково мое отношение к договору. Я объяснил свою позицию. Первое - не трогать Баренцево море, потому что люди должны жить у моря и кормиться рыбой. Второе - отрицательное отношение к тому варианту разграничения «серого» участка Баренцева моря, который предложен Столтенбергом и Медведевым. Договор ущемляет интересы не только нашего рыболовецкого промысла, но и нефтяников, оборонщиков, простых наших граждан. 
А норвежцы молятся, чтоб скорее был ратифицирован договор. И задают вопросы каждому, кто от нас к ним приезжает: когда же будет ратификация? Почему она не произошла в 2010 году, как намечалось?  
- Действительно, почему ратификация затянулась? Что помешало? 
- Видимо, волна протеста, которая была инициирована рыбаками, некоторыми парламентскими фракциями в Мурманской областной думе. Мы не перестаем говорить везде, какие потери понесем, как только будет ратифицирован этот договор.
- И всё в результате несправедливого разграничения смежного  участка в Баренцевом море? 
- Если бы его, условно говоря, поделили пополам по секторальному принципу или традиционному, то пусть бы так и было. Но линию дележа продлили до 85° и практически дезавуировали наши возможности в зоне архипелага Шпицберген. Западнее этой линии юрисдикция России уже не распространяется. В результате наши рыбаки теряют свободу действий для работы в зоне Шпицбергена. Потери рыбаков могут составить 300-350 тысяч тонн рыбы: трески, пикши, палтуса, окуня.
- А по нефти кто выигрывает от договорного дележа? 
- Конечно Норвегия. У нас остается неопределенная перспектива Штокмановского газоконденсатного месторождения на шельфе. Норвежцам по договору отходит  участок с запасами углеводородов, которые сегодня оцениваются нашими учеными в триллионы кубометров на Своде Федынского, на 2 трлн тонн больше, чем на Штокмане. В целом ресурсы углеводородов, которые получит Норвегия, исчисляются в 7 трнл 481 млрд тонн условного топлива. Эти месторождения выгоднее расположены для разработки, чем Штокмановское. И норвежцы сейчас только ждут вступления в силу договора, когда можно будет приступить к работе на доставшемся им шельфе. А Штокман повисает. Он уже не интересен норвежцам. 
- Норвежцы думают больше о нефти, чем о рыболовстве? 
- Нет, они не только к нефтедобыче устремлены. Они кормятся от рыбы, они ловят очень много. Для них рыба была и остается важнейшим источником дохода. Рыба и нефть для них - главные промыслы. Норвежские нефтяники и рыбаки очень хорошо живут, не то что у нас. Никакого сравнения по уровню жизни. Причем их нефтяники слушают все, что говорят рыбаки. 
И что примечательно, их рыбаки и наши очень хорошо дружат. Но сейчас, когда все закрутилось с договором, мы почувствовали охлаждение между Союзом рыбаков Норвегии и Союзом рыбопромышленников Севера.
- Но президент Медведев сказал, что договор укрепит партнерство между нашими странами? 
- А получилось наоборот, хорошие отношения норвежских и русских рыбаков вдруг ухудшились. И все из-за договора, который мы не приемлем. 
Наши рыбаки считают, о чем я тоже сказал норвежской делегации, что Баренцево море вообще лучше не трогать с точки зрения освоения углеводородов. Особенно после трагедии в Мексиканском заливе. Баренцево море уникально. Организация этого водоема такова, что сегодня запасы трески в нем даже по сравнению с прошлыми годами увеличились в 2 раза. Это и нерестовое стадо, и промысловое. Мы можем сегодня ловить в Баренцевом море спокойно только одной трески и пикши 1,5 млн тонн в год. Если вдруг что-то произойдет в спорной зоне, которую мы поделим, там начнется разработка нефти, и вдруг выльются те же 5 млн тонн нефти, как случилось в Мексиканском заливе, то я не представляю, что в северном морском пространстве может произойти... Очень большая система течений в Баренцевом море - холодных, теплых. Куда они понесут выбросы, если те вдруг появятся, неизвестно. Поэтому мы говорим: Баренцево море лучше не трогать.
- Какие потери несут наши оборона, безопасность от этого договора? 
- Им придется менять ранее заложенную систему сопровождения судов. Там своеобразная инфраструктура. Это потребует уйму денег от Минобороны. Об этом высказывались наши военнослужащие.   
Есть и другая информация. Нашумевший сайт Викиликс обнародовал, что северные страны намерены создать свой военный союз. Они собирались провести Северо-Европейский саммит, где лидеры стран Скандинавии и Балтии должны были обсудить возможность создания северной федерации, своеобразного мини-НАТО, чтобы, по выражению бывшего посла США в Норвегии,   «присматривать за полярными медведями и русскими». 
Имея в виду эту идею, я спросил представителей делегации Института оборонных исследований Норвегии: что вы хотите? Хотим,  говорят, решать вопросы безопасности на Севере, в том числе и экологические, хотим втянуть в эту коалицию страны, которые не входят в НАТО - Финляндию, Швецию. Подтягивают сюда и Балтию. Они, как мне представляется, продумывают скандинавский прорыв на Север для того, чтобы присматривать не столько за полярными медведями, сколько за русскими. 
- Значит, против России нацеливается не только американская ПРО, но и северное  нью-НАТО?
- Да, все хотят контролировать Россию, следить, что там русские делают или собираются делать. Все за наш счет расширяют и усиливают свои интересы. И им при нынешней политики руководства РФ это удается. В западном секторе российской Арктики их интерес уже не просто присутствует, а возрастает.
Норвежцы с нескрываемым аппетитом ждут дележки. Хотят  еще интенсивнее развивать свои производства на севере Норвегии. Там и так все бурно развивается. Например, норвежский Киркенес за эти годы вырос в несколько раз,  в том числе и по населению. По-русски там говорит половина жителей, потому что они наших специалистов переманивают. Они очень заинтересованы в добыче углеводородов на шельфе, который им отламывается от нас.
Если ратификация договора произойдет, если свершится дележка по схеме, подписанной 15 сентября 2010 года, то, уверен, норвежцы создадут нам такие условия, при которых мы потеряем и объемы вылова, и доходы в бюджет России в сумме как минимум 15-20 млрд рублей в год. Это что касается только Баренцева моря и только потери рыбаков. Хотя потери будут не только у них.   
- Скоро Госдума приступит к  рассмотрению договора. Ваши действия, предложения, учитывая расклад политических сил в палате? 
- Я постараюсь быть в Госдуме с нашими рыбаками, чтобы изложить нашу позицию. 
- В чем она?
- Оставить на 15 лет прежний режим использования Баренцева моря. Оставить статус-кво, чтобы в море сохранилось столько зон юрисдикции, сколько есть на сегодня.  Шпицберген - зона, где действует Парижский договор 1920 года, в ней может работать любая страна, имеющая там ресурсы. Есть несколько зон, где мы работаем по норвежским законам, есть российская зона, где мы работаем по российским законам, есть смежный, спорный участок, который сегодня делят, где мы работаем по своим законам, а норвежцы - по своим законам. И есть так называемые анклавы, ничейная зона за пределами двухсотмильных зон России и Норвегии. Итого 5 зон. За 40 лет мы научились работать в таком режиме. 
- Почему наши рыбаки хотели бы отложить ратификацию? 
- Главная причина - наш старенький флот. У нас всего 40 единиц техники, которая более-менее соответствует мировым стандартам. А надо современных кораблей, как у Дании, Норвегии, Америки, хотя бы 100. Чтобы обзавестись таким флотом, нужно время. В противном случае все преимущества по вылову рыбы будут у Норвегии. Они сегодня ярусом ловят 90% рыбы. Это экологически чистый и эффективный вид промысла. А мы ловим тралом. Чтобы нам перейти на ярус, нужно купить новые суда. Денег на это нет ни у государства, ни у рыбаков. Нужен переходный период в 15 лет, тогда бы можно было перейти к дележке. 
- Почему у нас заключаются сделки, которые влекут крупномасштабные потери с нашей стороны?
- Сложно сказать, что и почему, но точно идет давление какое-то мощное. Мы можем только догадываться, откуда, зачем и почему. Ситуация сложная...