В условиях ежегодно сокращающегося финансирования рыбохозяйственной науки и перманентного несовершенства российского законодательства все большее значение приобретают фактически бартерные отношения, свойственные обычно слабо развитой экономике. А как ещё иначе охарактеризовать те процессы в области отечественных рыбохозяйственных исследований, которые проводит Полярный научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии им. Книповича?
Даже важнейшую для рыбной отрасли осенне-зимнюю съемку донных видов рыб Баренцева моря по оценке запасов трески, пикши, палтуса, зубаток, камбалы-ерша фактически профинансировали сами «потребители» научного продукта - рыбаки. В противном случае выходить на очередное заседание Смешанной российско-норвежской комиссии по рыболовству (СРНК) нашим ученым было бы не с чем.
- Проведение этой съемки в полном объеме было осуществлено благодаря судовладельцам - рыбакам Северного бассейна, - говорит Евгений Шамрай, заместитель директора ПИНРО по научной работе. - Мы смогли охватить исследованиями весь ареал трески и пикши и получили однозначное представление о том, что состояние запасов увеличилось. В мае на заседании рабочей группы ИКЕС по арктическому рыболовству полученные результаты были озвучены, и с ними согласились представители других государств. В июне ИКЕС согласился с мнением ученых, что запас трески находится в очень хорошем состоянии, и с биологической точки зрения величина общего допустимого улова (ОДУ) может быть существенно увеличена. Насколько - решит СРНК осенью текущего года. На 2012 год ОДУ трески составляет порядка 750 тысяч тонн, в 2013-м возможно его увеличение для России и Норвегии до 850-900 тысяч.
- Треска, как известно, питается мойвой. В путину этого года российские рыбаки не выбрали в полном объеме выделенный им мойвенный лимит - «поделились» с треской. Почему так случилось?
- Причин тому две: «нестандартное поведение» рыбы и отсутствие поискового обеспечения из-за недостаточного финансирования - в исследования мойвы не было вложено ни рубля. А поскольку не было материального обеспечения от государства, отраслевой науке оставалось только одно - опять искать помощь у рыбаков. Но мойва - не тот объект, на котором, поработав месяц, можно год отдыхать. Рыбакам не удалось помочь нам, а мы не смогли помочь им, и мойвенная путина-2012 прошла неудачно. Слабым утешением может послужить факт, что таковой она оказалась и для норвежских тральщиков, хотя Норвегия, с большим трудом, правда, свою мойву все-таки выловила. В плюс соседям сыграли особенности норвежского законодательного регулирования и лов по так называемой олимпийской системе (кто быстрее выловит. - Авт.) кошельковыми неводами.
Хочу отметить, что недостаток финансирования и особенности российского законодательства сказались и на других традиционных исследованиях ПИНРО. Не было выполнено несколько запланированных экспедиций по нормированию выхода рыбопродукции из донных рыб весной нынешнего года. Пресловутая поправка в 21-ю статью в федеральный закон о рыболовстве, содержание которой в Мурманском регионе уже печально известно даже дилетанту от рыбной отрасли, фактически поставила крест на наших исследованиях в НЭЗ, а также - с норвежскими представителями на борту.
- А нельзя по предварительной договоренности посадить представителей ПИНРО на норвежские суда?
- Можно, и это в разных исследованиях практикуется, но в данном случае от такого сотрудничества российские рыбаки проиграют. Дело в том, что нормы выхода рыбопродукции норвежцев не могут быть применены для наших траулеров. Способы обработки рыбы на российских и норвежских судах в большинстве случаев значительно отличаются. У нас много тральщиков, и суда эти морально и физически устарели. Кое-где улов даже вручную обрабатывается, в итоге получаются разные виды рыбопродукции и отходов, и если брать результаты исследований только с норвежских судов, наши рыбаки окажутся в невыгодном положении. Чтобы ввести компромиссные нормы, нужны исследования во всех районах промысла и на российских, и на норвежских судах с участием представителей обеих сторон. А когда данные по норвежским водам есть только у норвежцев на их же судах, они просто вводят свои нормы, обязательные к исполнению. При этом не учитывается разница, как по судам, так и по особенностям распределения рыбы. В этом году мы и получили эту ситуацию. У ПИНРО остается очень мало аргументов, и на СРНК нам останется только слушать норвежских коллег.
- На мойве российский флот сработал неудачно. Но ведь помимо этой «народной рыбы» есть и другие пелагические виды, пользующиеся спросом у широких слоев населения?
- Важный запас - путассу, её съёмка проводится ежегодно, но на протяжении нескольких лет мы ее делаем в усеченном виде. Помимо российских судов в исследованиях участвуют четыре иностранных судна, за каждым из которых закреплен свой морской район. По результатам работы производится оценка запаса путассу и определяется ОДУ. Два года назад мы не смогли участвовать в съемках, и рекомендация ИКЕС была очень жесткая - рекомендовалось к вылову менее 50 тысяч тонн на всех. В том числе России, которая всегда добывала по 100-200 тысяч тонн, дали тогда всего 3 тысячи, потому что аргументов для возражения не было. ПИНРО, опираясь на опыт, смог убедить Росрыболовство в возможности добычи порядка 300 тысяч тонн путассу всеми странами, и Россия в одностороннем порядке установила свою национальную квоту.
В этом году, благодаря помощи мурманских и калининградских рыбаков, мы смогли осуществить съемку запасов путассу в полном объеме. Результат налицо: ученые оказались правы, рыба есть. Пусть увеличения ОДУ сразу не будет (этот вопрос решится осенью), но то, что в 2013 году общий вылов и, следовательно, отечественную квоту можно сохранить на уровне текущего года, - однозначно. Мы наблюдаем небольшой рост запаса. Более того, когда НИС «Фритьоф Нансен» возвращался в порт Мурманск, то по дороге в открытой части Норвежского моря (ОЧНМ) нашел дополнительные скопления путассу.
- Каковы перспективы промысла камчатского краба? За его запасом ПИНРО продолжает наблюдения?
- Весной мы провели исследования краба и морской камбалы, и тоже - с помощью рыбаков. Эти объекты промысла, обитающие в одних и тех же морских районах, любимы не только рыбаками, но и покупателями. Но есть одна проблема: если ловишь краба, камбалу добывать нельзя, и наоборот. Рыбаки несколько лет просят, чтобы мы дали научные рекомендации. После введения поправок в 21-ю статью закона о рыболовстве Полярный институт не проводил исследования по этому направлению, поэтому попытки добиться компромисса между промыслом краба и камбалы проваливались. В этом году, в мае и июне, на НИС «Профессор Бойко» проведена часть исследований в местах распределения этих объектов. Сейчас идет обработка данных.
- Крабовая квота на 2012 год была определена в меньших объемах, чем в 2011-м. А потом, в середине промыслового года, ПИНРО дал рекомендацию на увеличение лимита. Чем это объяснить?
- Когда исследования камчатского краба проводились вовремя и с достаточным финансированием, мы выдавали данные о состоянии запаса и рекомендации ОДУ тоже вовремя. Сейчас, в связи с недостатком финансирования, объем исследований уменьшился, и в какой-то момент они стали отрывочными. А должны быть постоянными и непрерывными. Самое плохое, что мы не стали охватывать какие-то районы распределения краба, а рекомендации по ОДУ и районам должны даваться с определенной заблаговременностью. Так как данных по крабу было маловато, а неполная информация трактуется в пользу осторожного подхода, была дана рекомендация о снижении ОДУ в 2012 году. Часть исследований проводилась нами нынешней зимой и весной. Они позволили подтвердить, что запас камчатского краба не снизился, напротив - есть пополнение, поэтому ОДУ можно было увеличить. При нормальном финансировании, мы бы эти данные имели раньше, и вопрос по пересмотру ОДУ в течение года не возник бы. Сейчас проводим дополнительные исследования, но уже сейчас можно сказать, что есть пополнение запаса. Однако, до тех пор пока краб считается ценным объектом промысла, не будем рекомендовать ловить его в территориальных водах. Там обитает в основном молодь и самки, а крупных половозрелых самцов фактически нет.
- Раньше исследования запасов камчатского краба проводились тремя способами - с помощью судов, ловушек и водолазных работ. А сейчас?
- Занимаемся всем понемножку. Но исследования должны быть непрерывными. Мы отказались от большого их количества (и не только по крабу) не потому, что они не нужны. ПИНРО просто не включил их в число приоритетных, так как данные исследования направлены на более длительную перспективу. Это плохо, и данное обстоятельство через 3-4 года приведет к катастрофе, не побоюсь этого слова. К примеру, гренландских тюленей у нас много, а промысел его не ведется. Бить белька запрещено, а взрослых особей Россия не добывает. Но ведь и исследований тюленя мы фактически не проводим, поэтому данных о состоянии его запаса и пополнении, а тем более о взаимоотношениях с другими водными биоресурсами, явно не достаточно.
- Говорят, природа сама всё отрегулирует.
- Она отрегулирует, но так, что людям это может не понравиться. Тюленей стало настолько много, что им не хватает корма, съедят и мойву, и сайку с креветкой. А учитывая конкуренцию с треской, китами и птицами, предопределить какие-то изменения в экосистеме без исследований и повлиять на сложившуюся ситуацию человек не сможет - будет поздно.
- Раньше в июле проводились исследования запасов скумбрии. А сейчас?
- Уже три года как этого не делается - нет целевого финансирования экспедиционных исследований. Своих судов ПИНРО не хватает, мы всегда их арендовали для таких экспедиций у рыбаков. Сейчас денег на это нет. Когда была возможность «научную» рыбу продавать, то вырученные средства шли на аренду рыболовецкого судна. Сегодня такая продажа законом запрещена. В августе будет заседание рабочей группы ИКЕС по широко распределяющимся рыбам - путассу, сельди, скумбрии. Когда зайдет разговор о скумбрии, будем сидеть и слушать. Если иностранные коллеги скажут, что запас - в неудовлетворительном состоянии, и необходимо снизить ОДУ, придется соглашаться, потому что своих данных у России нет. Наблюдатели на промысловых судах работают, но они для оценки запаса мало чем могут помочь. Год мы побыли в роли «почетных» слушателей на международных переговорах по путассу, теперь на очереди - переговоры по скумбрии. Ее квота для России, скорее всего, сократится, как и квота окуня моря Ирмингера.
В 70-е годы мы отправляли научные суда в Мировой океан, находили сырьевые ресурсы и обеспечивали рыбаков информацией. Теперь там не работаем, и данных нет. Ни один рыбак не будет снимать судно с хороших скоплений и идти неизвестно куда с надеждой: а вдруг там что-то есть? У него задача - с меньшими затратами ловить больше рыбы. В ближайшее время, если рыбаки не обанкротятся, то будут работать только в экономической зоне России. Потому что в других морских районах квоты нашей страны сократят или вообще заберут. Это общемировая практика: если государство систематически не выбирает свои квоты, то ключ распределения пересматривается. В зоне НАФО (Северо-Западная Атлантика) у России уже есть такая ситуация, то же самое ожидается и в НЕАФК (Северо-Восточная Атлантика). Т.е. концепция развития рыбной отрасли полностью выполняется, но только со знаком минус.
- В сентябре начнётся промысел другой «народной рыбы» - сайки. Исследования её запаса проводились? Какие прогнозы?
- Вылов сайки ежегодно мог бы составлять у российских рыбаков 50-70 тысяч тонн, но такового не происходит из-за нерентабельности промысла. Запас этой рыбы - очень большой, порядка 1 млн тонн. Запас мойвы тоже - 1 млн тонн, но ловить можно не 70 тысяч тонн, как сайки, а 300 тысяч. Дело в том, что сайка растет дольше, чем мойва, и тоже является пищевым объектом для трески, тюленей и китов, замещая мойву. Благодаря инициативе экологов, в морской акватории расплодилось большое число китов и дельфинов. Норвежцы, исландцы и японцы их добывают, но меньше морского зверя не становится. Из-за недостатка кормовой базы в своей среде обитания в летне-осенний период они приходят в Баренцево море. В очень большом количестве, особенно в последние годы. Появились новые виды, пришедшие из районов Канады. И все потребляют мойву, сайку, креветку
- Рыбаки, объясняя свою нелюбовь к саечному промыслу, жалуются также на отсутствие спроса у населения. Разве нельзя найти этой рыбе другое применение?
- Сайка нуждается в сложной обработке. У нее - большая голова, резко сужающееся тело. Получаются большие расходы, много отходов и мало дохода. Поэтому пускать сайку на сурими - тоже нерентабельно, а получать из неё жир и муку на берегу пока тоже не очень-то получается из-за отсутствия современного рыбомукомольного производства.
- И с поиском косяков сайки, наверное, так же проблематично, как и с нахождением скоплений мойвы?
- Да, поисковое обеспечение будет отсутствовать. Обычно в осенних исследованиях участвовали 2-3 российских судна, которые охватывали все Баренцево море одновременно. Мы находили рыбу и могли представить рекомендации с большой степенью достоверности. Сегодня все иначе. 7 августа на экосистемную съемку, в том числе по оценке запасов мойвы и сайки, выходит только один НИС «Вильнюс». В норвежскую зону и к Шпицбергену судно не пойдет из-за проблемы между запретом выбросов и невозможностью оставления рыбы на борту, как того требует российский закон. Да и денег на это нет. Остаются исследования только в зоне России, но в усеченном виде. Уделять большое внимание сайке НИС не будет из-за недостатка судового времени, и в первую очередь всех интересует мойва. Если не повезет, как в прошлом году, когда сайка ушла на северо-восток, в Карское море, то рыбакам мы не поможем.
- Каковы результаты промысла прошлого года? Кто решился ловить сайку?
- Выловили меньше 20 тысяч тонн. Работали на сайке суда Губернского флота, Мурманского тралового, компаний «Робинзон» и «Сфен». В этом году рыбаки хотят выйти в море на сайку в начале сентября.
- Каков интерес ПИНРО, кроме рыбохозяйственного, в Карском море?
- «Непрофильная» работа связана с издержками госфинансирования. В Печорском и Карском морях начинаются исследования по заказу представителей нефтегазовой отрасли, участие в которых принимают, наравне с другими коллегами, и сотрудники Полярного института.