По одной версии, остановка Штокмана - это отражение «газовой войны», которую США ведут на Ближнем Востоке против России и Китая. По другой - власти РФ решили поддержать не государственный, а частный бизнес в сфере добычи газа. Впрочем, одна версия не исключает другую.
По мнению руководителя Фонда национальной энергетической безопасности Константина Симонова, истинные причины остановки Штокмана - это не американский сланцевый газ. «Государство решило поддержать не государственный, а частный бизнес в сфере добычи газа», - заявил Симонов в интервью ИА «Накануне.RU».
- Объявлено о приостановке разработки проекта по Штокмановскому месторождению. В качестве одной из причин остановки называют рост добычи сланцевого газа в Америке и его достаточно низкую стоимость. Вы согласны с этим?
- Мне кажется, что дело не в сланцевом газе. Потому что это тогда слишком простое объяснение - что в США началась добыча сланцевого газа, а Штокман был ориентирован на американский рынок. И в Америке газ сейчас стоит 80-90 долларов, следовательно, его производство «нерентабельно». Но газ в США стоит 80-90 долларов уже достаточно долгое время. Цены начали падать несколько лет назад, но разговоры о Штокмане продолжались. При этом была идея штокмановский газ перевести в СПГ. СПГ - это «гибкий» товар, это гибкая труба. Поэтому поставлять газ оттуда можно было бы в самые разные регионы и не обязательно в США или в Европу.
- Если дело не в американском сланцевом газе, тогда в чем причина?
- У нас есть два в чем-то схожих проекта - Ямал СПГ и Штокман. Да, регионы разные, но суть примерно одна. Например, с точки зрения сложности климатических условий, с точки зрения арктической обстановки, развитости инфраструктуры. При этом ведь Ямал СПГ никто не закрыл. Хотя там тоже, мягко говоря, газ будет недешевым. Мне лично кажется, что государство сознательно сделало выбор в пользу проекта «Новатэка». И для того, чтобы развивать Штокмановский проект, как и в целом проекты на арктическом шельфе, нужен новый налоговый режим. Конечно, его нужно менять, о чем собственно акционеры Штокмана просили уже несколько лет. Почему же государство не пошло им навстречу, а пошло на встречу «Новатэку»?
- Каким будет развитие ситуации?
- Мы ведь знали, что Штокмановский газ не завтра придет на рынок. Да, сейчас говорят, что в Америке газ стоит 80 долларов, но что будет через 8-10 лет? Тут есть безусловный элемент риска, что нужно запускать проекты, не зная, что будет с рынком через 10 лет. Но мне кажется, что все равно газ будет востребованным товаром. Для России сейчас другой вопрос - какое будет у нас предложение этого газа? И высказывания по типу «Бованенковское запустили - нам его хватит за глаза» не очень дальновидны. Потому что уровень падения добычи очень велик. Нужно понимать, что будет на газовом рынке через 10 лет. Отсюда вывод, что одним Бованенково мы ограничиться не сможем. Поэтому я думаю, что два крупных проекта СПГ в арктических ледовых условиях - это многовато. Сознательно был выбран приоритет по частному проекту.
- Но ведь «Газпром» - это фактически государственная компания...
- У нас часто любят рассуждать, что вот, государство помогает «Газпрому», что это госкомпания. Ну, сами смотрите, где же мы помогаем «Газпрому», когда по «НОВАТЭКу» у нас принят очень льготный налоговый режим? Еще государство готово гарантировать вложения в инфраструктуру - это и развитие ледокольного флота, и строительство аэропорта, это участие в строительстве порта Сабетта. При этом Штокман только просил изменить налоговую схему. В ответ им - нет, вы такое приняли решение еще в рамках первой фазы, никаких изменений не будет. В итоге сложилась вся эта история.
- К каким последствиям тогда приведёт правительственная ставка на частный бизнес?
- Государство сознательно отдало преимущество частному проекту, не думаю, что это решение очень дальновидное, потому что нам нужно смотреть, не сколько сегодня газ стоит, а нам нужно понять, что будет через 10 лет. И здесь ситуация такая. Штокман был вариантом производства только СПГ, сегодня же он кажется слишком опасным. Но если вы сегодня ничего не делаете по СПГ, то через 10 лет вы будет аутсайдером. Когда австралийцы завершат свои проекты, американцы, может быть, Катар, опять вернутся к этой теме. И что тогда мы будем делать? Смотреть, как другие страны захватывают наш рынок. Поэтому я считаю, что сейчас нужно задуматься о том, что будет с добычей газа через какое-то время.
Теперь я не исключаю, что акционеры Штокмана окажутся в проекте «Ямал СПГ». Кстати, «Тоталь» уже является акционером «Ямал СПГ», не удивлюсь, если и «Статол» окажется там же.
- На днях Минрегионразвития выразил обеспокоенность ситуацией как на внешнем, так и на внутреннем рынке газа. Чиновники из МЭРа предложили создать так называемый комитет по инвестициям в совете директоров «Газпрома», чтобы повысить эффективность инвестиций. Как вы оцениваете такое заявление?
- Мне этот доклад кажется очень странным. Почему? Потому что, с одной стороны, государство уже много лет рассказывает про дебюрократизацию. А тут выходят такие умники из МЭРа и говорят: «Ой, вы знаете, мы тут подумали, что нужно всё вернуть, потому что они там все делают бесконтрольно». Вы что, хотите сказать, что все решения по инфраструктуре, например, по строительству газопровода Сахалин - Владивосток, по строительству Северного потока, принимает только «Газпром»? Да вы что издеваетесь? Это ведь политические решения, которые принимались лично Путиным. Что это чиновникам из МЭРа непонятно? Какой-то образец аппаратной наивности.
- По вашему мнению, зачем тогда МЭР вообще делает такой шаг?
- Я думаю, что объяснение такое: поскольку у нас в мае появилась новая система управления отраслью, каждый пытается отгрызть себе кусочек. Но ни к чему хорошему это не приведет. Ошибки «Газпрома» - это ошибки высшего политического руководства страны. Это достаточно очевидные вещи. Если там появится какой-то комитет по инвестициям, то уж точно не замминистра экономического развития будет решать, куда «Газпром» направит эти инвестиции.
Не знаю, что думает МЭР, но мне кажется, что чиновники просто начитались западных докладов. И теперь все страшилки, которые там есть, они их нам предлагают. Так может тогда в «Газпром» не чиновников из МЭРа, а сразу тех американских экспертов заведём в «Газпром» и посадим в инвестиционный комитет? Зачем нужны посредники, если они чужие мысли воспроизводят и своего мнения у них нет? Поэтому это все кажется наивным подходом. Просто каждый хочет получить кусок полномочий.
У нас тут многие думают, что МЭР является таким достаточно либеральным ведомством, и что если от них в «Газпром» направить парочку либералов, то там всё будет хорошо. Те решения, которые принимались в «Газпроме» и которые вызывают больше всего вопросов, они принимались на высшем политическом уровне. Поэтому не стоит думать, что «Газпром» живёт как-то вне государства.
Ещё один эксперт, доктор экономических наук, профессор МГУ, руководитель информационно-аналитического агентства «ANNA» Марат Мусин считает остановку Штокмана стратегическим поражением «Газпрома» в «газовой войне» с Америкой: «Это стратегическое поражение «Газпрома», потому что мы не получили технологию сжижения, как нам Запад её обещал предоставить. Мы законсервируем месторождение, в котором 3,9 трлн кубометров газа, не считая газокондесата. И это, наверное, связано с общеэкономической ситуацией, с тяжёлым положением «Газпрома» и с той газовой войной, которую США ведут на Ближнем Востоке против России и Китая.
Это стратегия США по ограничению потенциала нефтегазоэкспорта России в Европу. Надо понимать, что от Штокмановского месторождения, независимо от стран привлеченных, мы через скандинавские страны пробрасывали трубопроводы, газопроводы. Теперь этого не будет. Значит, потихоньку через Катар будет выдавливать «Газпром» из Европы. Это война против «Газпрома».
Сейчас вопрос в том, что это наш проигрыш. Я думаю, что у «Газпрома» сейчас накопились свои долговые проблемы, и он не может инвестировать необходимые средства. У партнеров другая мотивация для выхода из проекта.
Чтобы «Газпрому» повернуть ситуацию в свою пользу, нужно менять руководство. Нужно навести в «Газпроме» порядок. Это и есть те меры, которые, я считаю, нужно развивать, чтобы там не было каких-то производственных потерь, которые вызывают смех на Западе, чтобы не было воровства. Потому что там практически каждый руководитель имеет «на кормлении» свой бизнес, связанный с «Газпромом». Это что, частная компания или государственная? Так что мы либо порядок наводим, либо действительно будет как в песне «Хочу стать акционером Газпрома».