Жить в Мурманской области — маленький подвиг

В конце мая наша горячо любимая Мурманская область отмечает очередную годовщину своего рождения как административной единицы.
ИА «Nord-news» не мог обойти вниманием столь знаменательный день, и предлагает вниманию читателей некое вольное рассуждение по этому поводу.
Судите сами...
Вы знаете, что такое Мурманская область? Нет, вы не знаете...
Ещё Высоцкий когда-то пел: «Зашлют кудай-то там на Кольский полуостров». Ну и что? Кого-то, может, и вправду заслали в комфортном столыпинском вагоне, кто-то приехал сам, преисполненный яростным желанием романтики и денег, кто-то вообще умудрился родиться здесь! И ничего - живем.
Но приезжих все же больше. А въезжать в Мурманскую область нужно только поездом, лучше всего - на телеге.
Если же вы в первый раз ухнете сюда самолетом, то, спору нет, оно и быстро и удобно, но есть вероятность получить сильнейший стресс, когда вас, после изнуряющей июльской жары, встретит небольшой такой снегопадик (от которого у вас живо побегут мурашки по коже) в аэропорту с милым непритязательным названием «Мурмаши».
Так что поездом все же лучше. Как-то постепенно привыкаешь, успеваешь осмотреться. Еще на юге наслушавшись жутких рассказов о Заполярье и, в принципе, не ожидая ничего хорошего, вы все же невольно вздрагиваете при въезде в Кандалакшу, улавливая нечто колокольно-цепное в этом названии.
О, эти названия Мурманской области! Это что-то особенное, и мы еще вернемся к ним. Лишь только в слове Африканда слышится что-то согревающее душу, думается, не так все плохо здесь, но тут сосед по купе со смешком выдает исторический анекдот о происхождении этого названия.
Якобы ещё в славные петровские времена некоего генерал-аншефа послали дипломатом к абиссинскому негусу, а генерал оный, по случаю отъезда сильно упившись, по ошибке сел в обоз, следовавший в Кольский острог. Когда же удалось ему, наконец, протрезветь и он смог оглядеться, то угрюмо бросил, созерцая здешние заиндевевшие просторы: «Африка. Н-да...» Отсюда, дескать, и пошло название, как прилипло.
Ну а когда проезжаешь Апатиты, как-то чувствуешь, что тебя посылают куда-то, будто вагонные колеса так и выстукивают: «а поди ты, а поди ты...» И неугомонный сосед-друг выдает частушку из местного фольклора:
«Апатиты - те же Сочи.
Солнце светит круглы ночи.
Только выйдешь без тулупа -
Посинеешь как ...»
Ну и так далее, гм...
А что за природа за окном! Дика она, ошеломляюще красива и необузданна. Автор расписывается в своем косноязычии, когда речь заходит о северной природе, поэтому об озерах, тундрах, сопках и гнусе лучше помолчим. Главное богатство здесь, как и везде, - люди.
Но о погоде всё же нужно сказать отдельно. Климат Кольского полуострова спланирован таким образом, что летом здесь иногда тепло, а зимой - холодно. Правда, чтобы быть объективным, следует добавить, что часто бывает и наоборот. Но к Мурманску эти особенности не относятся.
Жуткие перепады, можно сказать, провалы в температуре. Утром - минус тридцать четыре, а вечером идешь домой - уже плюс два. Вообще все здесь стремительно, скоротечно...
Сверкнет лето, полыхнет осень, пойдешь за грибами, причем за ними, подлыми, буквально бегом, бегом, стараясь успеть, и все - безжалостно и неодолимо врывается в город зима с первым продолжительным снегопадом. А весна? Да нет ее вообще. Зима, зима, оттепель, опять зима, вдруг подкрался июнь, караваны мурманчан потянулись на юг, а ты все не веришь, потому что на сопках окрест города по-прежнему нагло лежит снег, а во время дыхания изо рта привычно валит пар. Зима привычнее, более предсказуема и надежна, именно зимой, в дни лютых морозов, вдруг проявляется скрытая солидарность северян. Если вдруг начальник вздумает тебя отругать, всего лишь скажи ему с легкой укоризной: «Такие морозы, и вы еще, Иван Иванович», - и он наверняка потупит взор от стыда.
Эх, если бы так было всегда. Но действительность более сурова, и северяне имеют обыкновение сплачиваться только в минуты тяжелых испытаний. В повседневной жизни множество всяческих различий - от наличия смартфона до национальной принадлежности - режут, буквально режут нас по живому. Нет единства в наших подмороженных сердцах.
Начнём с того, что народонаселение области делится на мурманчан и прочих, причем последние как-то косятся на жителей областного центра. Есть закоренелое убеждение, что мурманчане полярки получают незаслуженно - дескать, и жизнь у них полегче, и зима помягче. Но у мурманчан за пазухой весомый козырь.
- Зато у нас залив не замерзает, - ошеломляют они.
- Так это ж здорово, - утверждают оппоненты.
- Ничего себе. По всем законам природы он обязан замерзать. А он нет. Значит, это аномалия. Вот вы согласны жить с аномалией?
- Нет.
- То-то же...
Но и среди мурманчан не все гладко. Париями числятся жители Ленинского округа. У них и походка неувереннее, и с работы их увольняют охотнее. Вообще, что за дискриминационная фраза в газетных объявлениях: «Ленинский район не предлагать»? Тут каждый поневоле задумается.
И это ещё не всё. Вообще-то мурманчане вдобавок делятся на коренных и приезжих. Последних не любят за их нахрапистость и деловитость, и думается, напрасно, поскольку как они - суть лимитчики Севера, то есть очень предприимчивый и жилистый народ, своего рода доморощенные евреи Заполярья. Не хулить их надо, а холить.
Кстати, о евреях. Если рыбак в Мурманске справедливо считается дважды моряком, то еврей в Заполярье - дважды еврей. А вообще-то, эх, кого только здесь нет! Сущее вавилонское столпотворение.
Среди русских, как доминирующей национальности, особо следует выделить вологодских и поморов, хладнокровно живущих в старинных сёлах Терского берега. Есть смутное подозрение, что не напрасно в эти поморские деревни можно только самолётом долететь. Таким образом, путём естественной изоляции в заповедных условиях достигается возвышенная цель сохранения исконного генотипа русского народа.
На просторах лапландской тундры обитают лопари, они же саамы, - народ настолько приспособленный к маскировке, что о них даже анекдотов не сочиняют. Попробуйте-ка сами выделить на глазок из гущи прохожих саама. Уверяю вас, что это невозможно. Саам выдаст себя только в тесном дружеском кругу, после хорошей закуски и шестой по счету рюмки, так что руководителям спецназа, ГРУ, и, не побоюсь этого слова, ФАПСИ имеет смысл найти более достойное применение подобным качествам этого скромного непритязательного народа.
Но самое неизгладимое впечатление производят, не в обиду будь сказано, так называемые лица кавказской национальности. Массовое их скопление наблюдается преимущественно на городских рынках, и омоновцы иногда доходят до предела физической и душевной усталости, проверяя их на паспортный режим. Порой вглядываешься в такое лицо и думаешь: «Что ищет он, понимаешь, в Заполярье, что или кого кинул он, понимаешь, в краю родном?» Говорить по-русски начинают они с мата, затем, обогатив словарный запас и освоив деепричастные обороты, в один прекрасный день сражают мурманчанок вычурной фразой: «Проходя мимо, купи, голубушка, мой картофель из Курска».
В целом мурманчане есть люди с идеально белой кожей. Ку-клукс-клан полностью удовлетворен фактом существования Мурманска. Говорят, главный магистр этой таинственной и могущественной организации даже подумывал - а не сделать ли Мурманск Великой Столицей Бледнолицых...
Вследствие такой потрясающей белизны кожи с мурманчанами на юге случаются казусы. Югом, к слову, у нас считается любой населённый пункт, расположенный ниже Петрозаводска. Так вот, как утверждает известный анекдот, стоит мурманчанину первый раз выйти на пляж, как там ахают: «Что ж ты такой белый? У вас там, что, лета совсем нет?» На что мурманчанин смущённо отвечает: «Ну, почему же? Вот в среду лето было, а я тогда на работе весь день просидел...»
Вообще вживаешься здесь трудно, с горькими слезами в душе клянёшь Достоевского, воспевшего белые ночи, каждую полярку расцениваешь как орден «Знак почёта», обнаруживая со временем, что ни полярки, ни ордена здесь как-то уже не котируются...
Но время идёт, ты уже не таращишься на северное сияние, в один прекрасный день вдруг легко, без запинки, выговариваешь роскошное слово Кукисвумчорр, и тогда тебя признают своим.
Но работать по-прежнему тяжело. Производственный процесс сопряжён с колоссальными трудностями: зимой - вялость и сонливость из-за полярной ночи, этой отрады бездельников, летом все уезжают в отпуска. Совершенно непонятно, каким образом понастроили всего, выдали «на-гора» миллиардную тонну апатитового концентрата, превратили путешествие на Северный полюс в заурядный круиз, поймали и закоптили пятнистую зубатку вкупе с синей...
Мороз, снег, колючий ветер, оттепель, вновь мороз, устал... Случайно читаю газетное объявление: «Домовитая, добрая женщина, имеющая квартиру с садом, познакомится с порядочным добрым мужчиной, уставшим от Севера...», - так и подмывает воскликнуть: «Я, я это!». Однако оглянёшься - рядом жена, дети, вроде не жалуются...
Дальше живём. Увидишь в разгар полярной ночи, в лютые холода, негра - будь то афроамериканца либо афророссиянина, - преспокойно разгуливающего по тротуару в куцем пальтишке, и как-то воодушевляет это зрелище, как-то сразу хочется жить, не всё ещё пропало, думаешь.
В крайнем случае, если уж совсем становится невмоготу, на выручку приходит испытанное российское средство - выпивка.
Но что касается выпивки, то мы, северяне, не слишком её уважаем (верите?..). В Полярном и Североморске, пьют пиво, вино, технический спирт, для краткости именуемый шилом, на погранзаставе «Тюва-губа» среди всего прочего пьют средство для запаха «Свежесть», в Апатитах и Кировске пьют пиво и водку, демонстративно предпочитая всему самогон, а мурманчане просто пьют.
Любимая закуска северян - сёмга, естественно, а также всё остальное, чем можно закусывать водку.
Кстати, сёмга, а вкупе с ней палтус и клыкач незаметно перестали быть дефицитом. Эти достойные рыбины грудами, понимаешь, возлежат за стёклами магазинных прилавков, медленно истекая своим ненасыщенным жиром...
Короче говоря, есть рублики - кушай сёмгу и форель от пуза...
Хорошо, но где другая, демократическая рыба: пеламида, к слову, нототения, рыба-капитан где, наконец? Хочется спросить со всей строгостью об этом у рыбаков. Но рыбаки ушли в Норвегию, оставшиеся растворились на просторах трудового рынка, сменив квалификацию.
Дошло до абсурда - в Мурманске больше не пахнет рыбой. В Мурманске ныне другие запахи - автомобильная гарь и копоть, аромат мазутозависимости, угольная пыль, пройдохи...
Увы, постепенно, год за годом, Мурманск становится всё более безлюдным. Мурманск постепенно превращается в город торговцев, чиновников, полицейских и прочих «людей с ружьём»...
И таинственное, в чём-то даже обнадёживающее слово «Штокман» перешло в разряд ругательных...
«Что же делать, - вздыхают некоторые, - тупиковый город». Нет, неправда это.
Сеть населённых пунктов области Мурманском вовсе не заканчивается. Стоит лишь подняться чуть севернее (если вас туда пустят), как по разным губам и заливчикам можно узреть еще множество городков, в последнее время отвоевавших для себя к названию загадочную приставку ЗАТО. Да, зато и жизнь у них совершенно другая...
А что же дальше? Дальше, признаться, идут такие названия, от которых мороз по коже: бухта Могильная, Поганьнаволок, мыс Шайтанский. Совершенно ясно, что туда лучше не соваться, ибо придется вдоволь хлебнуть лиха на море...
Вот такая панорама вырисовывается!..
Добровольная жизнь в Заполярье должна приравниваться к трудовому подвигу. В связи с этим возникает естественный вопрос: почему не вводятся новые обычаи, к примеру, торжественные проводы отъезжающих с Севера? Ведь неплохо было бы получить какой-нибудь диплом, либо памятный адрес, красочно оформленный фотоальбом с видами северной природы, наконец.
Как бы это ни было, но Заполярье - это наша общая судьба, и этот суровый величественный край пожизненно прописан в наших сердцах.
Пока мы живём, кто-то благодаря, чаще всего - вопреки, морщимся от снегопада во время выпускного бала, любуемся июльским цветением сирени, одновременно воспринимая срыв летнего отпуска как личную трагедию. Всё это было, есть и будет. В этом есть какая-то гарантия стабильности, и, кстати, южанам этому следует позавидовать.
Жители средней полосы России разве когда-нибудь такое видели? Вряд ли.
Что ж, когда вам надоест встречать Новый год без снега, когда вы впадёте в сильную тоску от того, что в ваших кладовках проросли лыжи, - вот тогда милости просим к нам, в Заполярье.
Иван ЛЯХ.