Середина ноября в нашей Заполярной столице в этот раз выдалась совсем уж не заполярной. Мечты о снежных пейзажах за окном были разбиты суровой лёдо-грязевой реальностью. Перемежение оттепели с ночными заморозками принесло свои плоды и этими плодами стал белоснежный гипс, который красовался на моей ноге.
Приговор врача звучал как 4-6 недель домашнего ареста без права на условно-досрочное освобождение. О привычном ритме жизни в ближайший месяц можно было забыть. С мыслями об этом, а также о непредсказуемости бытия в условиях погодных аномалий я принялся перебирать рабочие бумаги, коими мой стол был загружен «под завязку».
Несколько внушительных стопок листов, извлеченных из ящиков стола, состояли по большей части из судебных актов, которые стоило изучить. Полный решимости я погрузился в раскопки. Прочитав несколько решений, на глаза мне попалось определение Верховного суда с моей карандашной пометкой в углу страницы.
Привычка помечать документы после «диагонального» чтения зародилась еще в пору студенчества, и чаще всего это означало, что позже текст стоит изучить более внимательно. Пометка гласила «Memento mori». Пройти мимо такого было невозможно, и, сделав глоток кофе, я принялся за чтение.
В этот раз на рассмотрение Верховному суду попалось гражданское дело по заявлению гражданки Горюновой об установлении факта совершения завещания в чрезвычайных обстоятельствах. Каждый, кто хотя бы раз слышал о завещании, наверняка знает, что в соответствии с Гражданским кодексом завещание должно быть составлено в письменной форме и удостоверено нотариусом.
Однако из этого правила существует определенное исключение. Оно гласит, что гражданин, который находится в положении, явно угрожающем его жизни, и в силу сложившихся чрезвычайных обстоятельств лишен возможности совершить завещание с нотариальным удостоверением, может изложить свою последнюю волю в отношении своего имущества в простой письменной форме.
Такая форма завещания должна быть написана собственноручно в присутствии двух свидетелей. Закон требует, что такая форма завещания подлежит исполнению только при подтверждении судом. Именно с такой целью гражданка Горюнова и обратилась в суд. Причиной к этому послужила смерть супруги ее родного дяди - гражданки Почиваловой, которая оставила ей «завещание».
Заболевания сердечно-сосудистой системы в России к сожалению, не редкость, вот и наследодательница Почивалова также имела проблемы с сердцем. В течении последних пяти лет своей жизни она ежегодно проходила лечение в кардиологическом отделении одной из больниц. Однако лечение по всей видимости приносило лишь эпизодические облегчения.
Так, за месяц до своей смерти Почивалова была дважды госпитализирована с жалобами на сердце. Понимая, что состояние ее здоровья ухудшается, она решает 18 октября обратиться к нотариусу для составления завещания. Проект завещания, по которому Почивалова хотела завещать принадлежащее ей имущество той самой гражданке Горюновой, был составлен нотариусом.
Однако, жизнь распорядилась иначе и подписать свое завещание наследодательница не успела. 23 октября гражданку Почивалову на машине скорой помощи доставили в больницу. Осознавая возможность наступления своей смерти, она в присутствии двоих свидетелей составила завещание, в котором также указала о том, что все принадлежащее имущество завещает Горюновой. На следующий день Почивалова скончалась.
Решением суда первой инстанции, а также апелляционным судом установлен факт совершения завещания в чрезвычайных условиях. Проще говоря, суд признал законным то самое завещание, которое было составлено умершей собственноручно. Но родственники Почиваловой с решением суда и с самим завещанием были не согласны и поэтому решили обжаловать указанное решение в Верховном суде.
Верховный суд в свою очередь не согласился с решениями нижестоящих судов. Он посчитал, что ухудшение здоровья вследствие длительного хронического заболевания, повлекшего наступление смерти, не стало внезапным и непредвиденным для наследодателя.
То есть, Почивалова, как и любой другой обладатель хронического заболевания, должна была понимать, что ее смерть - дело уже практически свершившееся и удивляться тут нечему. При таких раскладах возможно и скорую вызывать было необязательно, так как она должна была предполагать, что только зря машину гонять будет. Видимо, идеи фатализма совершенно не чужды Верховному суду.
Конечно, завещание вещь не приятная, потому как в очередной раз напоминает о скоротечности жизни. Но все-таки, возможно стоит задуматься о нем, пока еще не будет слишком поздно. Поскольку, даже если кто-то живет в счастливом неведении, то суд напомнит, смерть - дело не внезапное, а вполне ожидаемое.
Фамилии героев изменены
Максим Горнаев
юрист, эксперт «Pro bono»
Уполномоченного по защите прав предпринимателей
при Губернаторе Мурманской области
Рисунок Алены Галишниковой
Супружеская измена как субъективное право
Мы не халявщики, мы - партнеры
Меха и чипы. Не пресные отношения
