Поздравим себя, товарищи! Совсем недавно орфографический словарь русского языка обогатился более чем полутора сотнями новых и не очень слов. Почему появились и не совсем новые? Дело в том, что ученые никак не могли договориться об их правильном правописании. Теперь, в случае необходимости, мы можем полезть в орфографический словарь русского языка, чтобы безошибочно написать эти самые новые и не совсем слова. Например, антиваксер, видеоблогер, медиафейк, или стендап-комик и телеграм-канал. Отдельно должен порадоваться за сторонников питерской шавермы, которая уделала московскую шаурму.
Около года назад, я на собственном опыте убедился, что вопрос внесения в орфографический словарь русского языка новых слов вызывает горячий интерес не только у мурманчан, но и у жителей других регионов России. А дело было так. Мы на «Большом радио» обсуждали в прямом эфире появление новых слов в орфографическом словаре русского языка, и я сказал, что теперь уже недалек тот час, что если ты не знаешь, как правильно по-русски написать коворкинг, или франчайзинг, то тебя могут обвинить в незнании русского языка. Ну, сказал и сказал. Но каково же было моё удивление, когда через несколько дней мне стали звонить знакомые и сообщать, что меня показывали в эфире телеканала НТВ в программе Андрея Норкина «Место встречи». Я недоумевал до той поры, пока кто-то не прислал мне видеофрагмент программы Норкина, и все стало ясно.
В «Месте встречи» обсуждали состояние современного русского языка и в качестве затравки разговора показали фрагмент нашего эфира на «Большом радио». Правда, удивление у меня все-таки осталось, но уже другого рода. Что же это получается? Все всех мониторят? Я ведь был убежден, что на федеральном НТВ ни сном, ни духом не ведают, что в Мурманске есть провинциальное маленькое, но гордое «Большое радио». Оказалось, что ведают! Вот это было приятнее и удивительнее всего.
Как я уже сказал, прошел почти год. Новая порция малознакомых русскому уху слов попали в орфографический словарь русского языка. Поэтому перед лингвистами главной задачей стало снять вопросы написания этих самых новых слов. Раз слова уже ходят, то не так важно, включили их в состав языка или нет, но писать их уже нужно правильно. Тут мне вспомнился толстый писатель в детской курточке из романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок». Когда в переполненном журналистами и писателями купе литерного поезда к нему на колени уселся господин Гейнрих, то писатель крякнул и стоически подумал: "Раз у меня есть колени, то должен же кто-нибудь на них сидеть? Вот он и сидит". Примерно так же решили и лингвисты: раз слово уже есть, то надо же писать его правильно.
Наверное, нет смысла перечислять все слова, которые «обогатили» наш великий и могучий. При желании вы легко найдете их на просторах интернета. Поэтому, как мне кажется, говорить надо о частностях. У меня сложилось твердое убеждение, что в использовании этих самых новых слов впереди планеты всей чиновники всех мастей. Мы часто не понимаем, когда они что-то говорят нам на своем, на птичьем языке. Требуется порой немало усилий, чтобы понять, о чем нам пытается рассказать тот или иной бюрократ. Иногда помогает переводчик с чиновничьего на обычный русский язык. Но теперь на помощь чиновникам каждый год приходят новые слова. Кажется, специально для того, чтобы сделать их речь еще меньше понятной для нас, простых смертных. Причем, не всегда эти слова иностранного происхождения. Например, твердо засевшие в чиновничьих мозгах «дорожные карты».
Когда такое слышит простой смертный, то в первую очередь думает об обычной топографической карте. А чиновник мыслит совсем в другом направлении. Для него дорожная карта - это план. Да-да, план. Только-то и всего. Но, согласитесь, дорожная карта звучит солиднее и менее понятно. Именно, менее понятно. Дорожная карта в здравоохранении(!) - это вовсе не карта, показывающая, как учреждения здравоохранения города связаны между собой, а мероприятия, «которые направлены на структурные преобразования в здравоохранении, обеспечивающие повышение эффективности и качества предоставляемой населению медицинской помощи, а также установление механизмов зависимости уровня оплаты труда медицинских работников от объёма и качества предоставляемых населению бесплатных медицинских услуг». Круто? Каждое слово в отдельности понятно, но когда они вместе, разобраться уже может только чиновник. Простому смертному все это кажется бредом. А может быть это действительно бред?
Или прочно укоренившееся в их словаре слово «хаб» (от англ. Hub). А ведь это всего-навсего узел. Посадочный, погрузочный перегрузочный и так далее. Но согласитесь, хаб звучит солиднее. Крепко звучит, надежно. Как и все действия наших чиновников.
Список чиновничьего новояза можно продолжать до бесконечности. А зачем? Ведь они-то друг друга прекрасно понимают. А если мы их не понимает, так это ведь и не нашего ума дело, не для нас и сказано. Так и живем. Вроде и в одной стране, а говорим на разных языках.
Я не ханжа и не ретроград. Прекрасно понимаю, что язык не догма, что он живой, должен развиваться, обогащаться новыми словами. Каждый год, каждый месяц, каждый день. Но просто обогащаться, а не за чей-то счет!
Встретил на днях старинного приятеля. Мы приятельствуем еще со студенческих времен - стало быть, почти всю жизнь. Он рассказал мне, что был недавно на мероприятии, которое проводил волонтерский центр. Разговорился там с одной юной особой, которая гордо поведала моему приятелю, что она волонтер. Но на вопрос, что это слово значит по-русски, юная дева, опустив очи долу, сказала: «Я не знаю». Красивое и гордое русское слово доброволец ей неизвестно...
Надеюсь, вы поняли, о чем я беспокоюсь больше всего.
Фотография Татьяны Кудряшовой