Спустя десятилетия после победы в Великой Отечественной войне мы нередко сталкиваемся с документами тех времен, солдатскими письмами и иными бумагами, которые повествуют о тяжелых боях за Заполярье. Однако, что же говорил о наших бойцах враг, с которым они воевали? Подробнее об этом рассказал председатель Совета депутатов Игорь Морарь.
Чтобы понять, что мы из себя представляли в глазах фашистов, следует прочесть их свидетельства и письма. Генерал Ханс Деген и он же командир 2-й горно-пехотной дивизии о планах на земли Кольского полуострова писал следующее:
«Русским мы предоставим возможность нахлынуть на наши сильно укрепленные позиции, а затем уничтожим их мощным контрударом. Наличие готовых резервов дает нам возможность быстро маневрировать в тот момент, когда противник истечет кровью после безуспешных атак на наши опорные пункты. Кроме всего прочего, мы именно здесь должны показать русским, что еще существует немецкая армия и держит фронт, который для них недостижим».
Однако планы остались у врага только на бумаге и в мечтах. Потому что жители региона не желали отдавать врагу свой край.
«Когда разгорелась война против России, горнострелковый корпус генерала Дитля стоял на финской границе. Горнострелковые части должны были за один день пройти маршем по Финляндии и достичь границы с Россией. Так что до этого времени внезапность была обеспечена. Мы перешли реку Титовка, но на Западной Лице наступление остановилось. Напрасно мы пытались продвинуться вперед, таща за собой батареи по болотистой и заваленной валунами тундре. По всей широте района боевых действий не было ни одного закрытого участка фронта. Штабы, войска связи, боевые обозы, огневые позиции артиллерии все время втягивались в кровавые рукопашные бои…. Не было отвоевано ни сантиметра пространства на этой проклятой Лице, которая стала судьбоносной рекой для солдат из Тироля, Штайера, Каринтии и Зальцбурга», — писал немецкий полковник Карл Руеф в своей книге «Горные егеря от Крита до Мурманска».
По мнению Игоря Мораря, захватчик не учел самого главного — силы русского духа, упорства и отваги. Поэтому бой за Муста-Тунтури немцы вспоминали с ужасом, а полковник писал, что происходившее там напоминало страшный суд, а больше всего на свете «мы хотели жить».
«Это было как на страшном суде, и как будто небеса разверзлись. Неожиданно начавшаяся стрельба окончилась спустя час. Затем глухо разорвались несколько дымовых снарядов, и в это время мы уже знали: „Они идут“. Когда дымовая завеса спала, кровь застыла у нас в жилах. Русские, на сколько хватало взгляда, массы русских стали наступать на нас, и самым страшным было то, что они, презирая смерть, вообще не реагировали на огонь беспрерывно строчащих наших пулеметных расчетов, которые изрыгали целые снопы огней. Они не прятались, они падали толпами, но позади них уже шли новые толпы людей. Никто не бросался на землю. У гидры вырастали все новые и новые головы. Огонь пулеметов вообще на них не действовал. И тут из своего окопа я увидел, как русские с душераздирающими криками „Ура“ захватили находящийся в 100 метрах от нас опорный пункт… Из двухсот человек нашей роты спастись смогли только 30, многие из них погибли спустя несколько часов или дней на проселочных дорогах. Мы должны были оставить всех раненых. Среди нас была паника. Перед лицом ужасной, превосходящей силы, которая прокатилась по нам, мы потеряли уверенность в своих силах. Нас преследовал страх попадания в плен. Но прежде всего мы хотели жить…».
Несмотря на желание жить, они были обязаны исполнить приказы свыше. Немцы вторглись на территорию Мурманской области, бомбили города, выкашивали мирное население.
«Фотографии сожженного Мурманска не зря стали свидетельством их зверств на Нюрнбергском процессе. Мы не имеем права забывать, мы должны помнить тех, кто выстоял», — дополнил председатель Совета депутатов.
Фото: Игорь Морарь
Сейчас также читают: По Териберке с проверкой прошелся косолапый хозяин леса
