Серебристо-синий «Боинг» вынырнул из облаков в девять утра. Теперь, вместо утреннего солнца, над нами был серый от облаков небосвод, а внизу черная благословенная земля Ленинградской области. Милая стюардесса на неплохом русском и чудовищном английском сообщила, что через двадцать минут наш лайнер совершит посадку в аэропорту «Пулково» города Санкт-Петербурга. Температура воздуха в городе плюс три градуса.
Я летел с Севера на Север - из Мурманска в Санкт-Петербург. Что? Говорите, что Питер не Север? Север-Север. Хорошо, пусть Юг. Я летел на Юг Севера. По крайней мере, Саша Черный с высоты 1908 года, обвинив во всём Петра Первого, назвал Питер Севером. Даже не просто Севером, а диким севером: «Петр Великий, Петр Великий! Ты один виновней всех: Для чего на север дикий Понесло тебя на грех? Восемь месяцев зима, вместо фиников - морошка. Холод, слизь, дожди и тьма - так и тянет из окошка Брякнуть вниз о мостовую одичалой головой... Негодую, негодую... Что же дальше, боже мой?!». Вот тебе и «На Севере жить!».
Я летел с Севера на Север. С Севера, где всё белым-бело на Север, где всё серым-черно. Впервые за 62 года жизни я увидел бесснежную зиму. Да еще на Севере! Я летел в гости к родителям. Уже тридцать лет они живут в небольшом городе Сосновый Бор, что в восьмидесяти километрах к западу от Петербурга. Переехали из Мурманска. С нашего Севера на другой Север. А нашему Северу они отдали на двоих 73 года жизни. Слоган еще не был придуман. Они и их друзья на Севере просто жили и работали, рожали детей и делали аборты, ссорились и мирились, женились и разводились, вступали в КПСС, шумно и вместе встречали праздники, вместе пили водку, вместе выдавали замуж дочерей и женили сыновей, вместе хоронили родителей и преждевременно ушедших друзей, каждый год вместе с детьми отдыхали на юге, на берегу теплого моря. Словом, жили на Севере. Впрочем, а разве в других областях России живут иначе? И без всяких уговоров с помощью слоганов. Отец лечил суда в доках знаменитого судоремонтного завода Министерства морского флота. Именно здесь теперь планируют построить «новый Мурманск», перенеся его с Абрам-Мыса. Отец гордится знаком «Почетный работник морского флота», а чем гордимся мы? Планами?
Я побывал у родителей. Им по 88 лет. И они живут. Они в курсе жизни страны. Смотрят новости по всем телеканалам, слушают радио, читают газеты, ходят по магазинам, готовят обеды, пекут пироги по праздникам и к приезду старшего сына. Они сделали для себя вывод относительно того, кто виноват, что у нас в России всё время что-нибудь не слава Богу. Они считают, что огромным кораблем, гордо названным «Россия», уже больше ста лет управляют капитаны и штурманы без дипломов. Нет у них ни знаний, ни умений, ни харизмы, чтобы уверенно вести такую великую страну как Россия вперед. Не по Хуану сомбреро.
Я побывал у родителей. И очень хочу знать с тяжелой руки какого негодяя жизнь от выхода на пенсию и до физического ухода называется дожитием. Назовите мне его имя и фамилию. Страна должна знать своих героев! Я не буду его бить. Просто хочу посмотреть ему в глаза. Хотя и уверен, что ничего кроме пустоты в них не увижу.
Я побывал у родителей. За эту неделю мы говорили, говорили, говорили и не могли наговориться. Говорили обо всём. О судьбе России, о развитии Ленинградской области и запустении Мурманской, о родных сестрах отца, что живут в маленьком райцентре в Архангельской области, о двух оставшихся однокашниках отца по Архангельской мореходке. Один из них живет сейчас в Москве, второй в Мурманске. Иногда наши разговоры словно предвосхищали события, но об этом чуть ниже. Сейчас я уже и не припомню, кому из нас первому пришел в голову возможный диалог между губернатором Ленинградской области Александром Дрозденко и губернатором Мурманской области Андреем Чибисом. Звонит их губернатор нашему и интересуется, за что Андрей Владимирович распекает подчиненных. А тот отвечает, что ему очень повезло: снега в этом году выпало огромное количество. Хоть каждый день совещания устраивай и распекай. А тот в ответ завистливо говорит: «Да-а-а, повезло тебе, Андрей Владимирович! А вот у нас ни снежинки. Так что распекаю за грязь. А ты дальше-то, когда снег закончится, за что распекать будешь». Андрей Чибис в ответ: «Как это за что? Столько снега выпало - буду распекать за недостаточную подготовку к борьбе с паводком». Дрозденко: «Вот везет тебе! А у нас и паводка-то не ожидается».
Время от времени выходил я покурить на лоджию. По вечерам видел вдали зарево. Отец сказал, что это свет от порта в Усть-Луге. Порт недалеко от Соснового Бора - через мыс. И свет его виден далеко. Порт начал работу в конце 2000-го года, а сегодня, через 20 лет он уже переваливает 99 миллионов тонн грузов в год. Так может быть именно на этот порт и делается ставка, а вовсе не на наш? А если учесть, что этой зимой не замерзло Белое море, то может быть еще и Архангельский порт составит нашему конкуренцию? Не могу сказать.
Когда я вернулся домой, то узнал, что наша областная Дума приняла один из самых, мягко говоря, глупых законов за все годы своего существования - это закон о «полярках», которые будут в полном объеме и с первого дня выплачиваться тем, кто приедет работать в Заполярье. Но не всем. А только тем, кому не исполнилось 35 лет. То есть, тебе 35 лет - получай, а если тебе 36 - то фиг тебе с маслом, а не «полярки». Честное слово, вот только накануне говорили с родителями о «полярках». Они вспомнили те времена, когда у нас на Севере «полярки» вообще платили не всем, а только тем, кто приезжал на работу в Заполярье по запросу предприятия, или по государственному распределению. Так что тем, кто «насевережить» «полярки» и вовсе не светили. И вот теперь наша Дума отличилась. А мне на ум снова просятся строки из Саши Черного. Точная дата написания стихотворения не известна, но написано оно между 1908 и 1912 годом, но, думаю, что вы без труда разберетесь, кто в нем депутат, а кто простой смертный: «Нам, зрячим,- бесконечная печаль, А им, слепым,- бенгальские надежды, Сусальная сияющая даль, Гарантированные брачные одежды».
Вы уж извините, что я белой зимой цитирую вам Сашу Чёрного, но... черные мысли лезут в голову...
Я прощался с родителями. Нетерпеливо урчал мотор такси. Объятия, поцелуи, слезы у них в глазах. Сел в такси. Они махали мне вслед до тех пор, пока машина не скрылась из вида, а я чувствовал себя последним негодяем. Приехал к ним - будто подарок в своем лице привез и подарил. Они и не скрывали своей радости. А уезжал - и подарок прихватил с собой.
Они стояли и махали мне вслед. Дорогие, любимые мои старики. Отдавшие Мурманску 73 года на двоих. Они и сейчас живут на Севере. Именно живут, а не доживают!
Я возвращался в Мурманск. Серебристо синий «Боинг» устремился вверх, и очень скоро петербургская черная земля исчезла, растаяла в облаках, а через сто минут подо мной была уже белая от снега мурманская земля. В Пулкове был один градус тепла, в Мурмашах - минус 27. Я схватил такси и помчался домой. Зашел в квартиру, обнял и поцеловал жену и подумал: «Боже мой, до чего же хорошо дома, уютно, привычно, тепло». И снова почувствовал себя негодяем по отношению к своим старикам, которые всю жизнь живут на Севере...
Фотография Татьяны Кудряшовой