На прошлой неделе в Полярном НИИ морского рыбного хозяйства и океанографии им. Н.М. Книповича (ПИНРО) прошло заседание Учёного совета, на котором, в числе прочих вопросов, был рассмотрен прогноз возможного вылова флота Северного рыбохозяйственного бассейна на 2014 год. В заседании приняли участие представители ВНИРО, Мурманского морского биологического института, территориальных управлений Росрыболовства, правительств Мурманской и Архангельской областей, Республики Карелия, Мурманской областной думы, пограничных управлений ФСБ России по Мурманской и Архангельской областям, представители рыбодобывающих кампаний.
Одним из докладчиков на Учёном совете был заместитель директора ПИНРО по научной работе Евгений Шамрай. Он поделился с ИА «Nord-news» некоторыми подробностями своего выступления и ответил на наши вопросы.
- Мы уже несколько лет ждём, когда на Северном бассейне оправдается прогноз вылова - 1,1-1,2 млн тонн биоресурсов в год, - рассказывает Евгений Александрович. - Но, увы. Вылов не превышает 900 тысяч тонн. То же самое будет, наверное, наблюдаться в 2013 и 2014 годах. А между тем, запасы биоресурсов в районах исследования ПИНРО находятся в хорошем состоянии. Несмотря на то, что по отдельным объектам промысла, например, по сельди, ожидается в 2014 году снижение запасов, в то же время прогнозируется рост примерно на такую же величину запаса путассу, а соответственно - и увеличение квоты. То есть происходит некое замещение. Другой пример: в следующем году ожидается снижение запаса пикши примерно на 70 тысяч тонн и незначительное - по треске. Но исходя из биологии и состоянии запаса трески, в 2014 году тоже можно будет утвердить ОДУ в объёме около 1 млн тонн для России и Норвегии. Прогнозируется, что вылов таких, пользующихся спросом донных объектов, как камбала-ёрш, морская камбала и зубатка, увеличится на 5-10%. Это компенсирует сокращение вылова пикши. С точки зрения биологии, мы не видим причин и для снижения уровня вылова чёрного палтуса. В отношении мойвы мы предполагаем, что запас этой рыбы и объём квоты сохранятся на уровне текущего года, а может быть, даже и несколько повысится в будущем году. По скумбрии не ожидается каких-либо потрясений. Разве что все начнут строго следовать рекомендациям и регулировать промысел этого запаса, тогда и вылов может снизиться. Запас скумбрии находится в хорошем состоянии, но уже несколько лет подряд рыбаками осуществляется фактически нерегулируемый промысел.
- В Карском море ловят палтуса?
- Нет, промысел палтуса ведётся в Баренцевом море и на его окраине - это уже Норвежское море, и у Шпицбергена - это уже ближе к Гренландскому морю. Хотя все эти районы мы называем Баренцевым морем, и там обитает один и тот же запас палтуса.
- Несколько лет назад ПИНРО вёл исследования в Карском море и нашёл там палтуса. Он квотируется?
- В 2007-2009 годах ПИНРО выполнил экспедиции в северо-западной части Карского моря и в северо-восточной части Баренцева моря - к северо-востоку от Земли Франца Иосифа. Там мы и нашли молодь палтуса - неполовозрелую рыбу. Этот палтус принадлежит к баренцевоморской популяции. В норвежских водах палтус нерестится, а личинки и молодь затем распределяются в районе ЗФИ, где мы его и нашли. По мере созревания палтус мигрирует в западном направлении и потом спускается на юг к местам нереста.
- То есть, в Карское море за палтусом идти необязательно?
- Надо идти, потому что хотим мы этого или нет, но изменение климата имеет место быть. Мы должны знать, что происходит с пополнением запаса, и спрогнозировать, что будет через несколько лет. Это первая причина. Вторая - если молодь начинает мигрировать в Карское море, то этого следует ожидать и от крупной рыбы. Кроме палтуса мы однозначно имеем перераспределение сайки, почему её плохо и ловили в 2012 году. Есть и другие тому причины, но одна из них та, что часть запаса перешла в Карское море. Мы находили там и мойву, а в летний период туда мигрировала и треска. Вопрос: в каком количестве, - отдельный. Потому мы и говорим о том, что прежде чем вести широко масштабный промысел палтуса, нужно всё посмотреть и оценить последствия. А то получится, что выловим всю молодь - и палтуса не останется. С другой стороны, если летом туда приходит крупная треска, то почему бы её там не ловить? Но, к сожалению, три последних года ПИНРО не проводит исследования в Карском море.
- Из-за финансовых трудностей?
- Даже если Полярному институту сию секунду выделят деньги, это невозможно будет сделать. Всё-таки суда у нас - старые, и их не хватает. По нашему мнению, необходима специальная, целенаправленная программа исследований открытых тогда районов. И совершенно неважно, кто будет осваивать выделенные государственные средства - Полярный институт или какой-то другой. Потому что при тех судовых мощностях, которые есть, например, у ПИНРО и других российских организаций, мы можем охватить в исследованиях именно ту часть, что охватываем сейчас. Для расширения района исследований должны быть ресурсы: финансовые, производственные и людские. Когда мы исследовали палтус Карского моря, это были целенаправленные исследования.
- Прогноз промысла на 2014 год - результат работы исключительно ПИНРО? Без использования каких-то дополнительных источников?
- В основу прогноза положены, прежде всего, результаты исследований Полярного института - специализированные съёмки и сбор материала в полевых экспедициях. В прошлом году мы смогли выполнить практически все специализированные исследования в Баренцевом и Белом морях, в прибрежной зоне, береговой части и даже часть работ - в Северо-Восточной Атлантике. Именно результаты этих исследований и лежат в основе прогноза на будущий год. Но при этом была использована и дополнительная информация: та, что собрали наши наблюдатели на промысловых судах, данные других отраслевых институтов, в том числе - иностранных. Все мы стремимся к снижению затрат на проведение исследований с одновременным увеличением полученной информации, поэтому обмениваемся материалами на паритетной основе. ПИНРО получает информацию от БИМИ (Бергенский институт морских исследований, Норвегия), Фарерской лаборатории морских исследований, Исландского института, ИКЕС (Международный совет по исследованию моря). Используются данные по статистике промысла, как отечественного, так и зарубежного, и с помощью системы моделирования всё это ложится в основу научного прогноза. Для 70% процентов запасов мы собрали хорошие данные, которые позволяют сделать достаточно достоверный прогноз.
- В ПИНРО есть лаборатория биоэкономики и краткосрочного прогнозирования. Я правильно понимаю, что для разработки прогнозов вы используете данные практических исследований плюс расчёты по какой-то математической модели? А НПК «Морская информатика», которая тоже делает прогнозы промысла, чем пользуется? Считается, что при прогнозах вы дополняете друг друга, это так?
- Лаборатория, которую вы упомянули, - это подразделение института, призванное совместить результаты исследований и наработок всего ПИНРО с данными промысла и внедрить различные разработки в промысел. Вместо данной лаборатории может быть задействована какая-то другая, это не принципиально. Есть фундаментальная, академическая наука, которой занимается Мурманский морской биологический институт, но собранные им данные и прогнозы невозможно применить сразу же. Морские биологи говорят о глобальных вещах, долгосрочном периоде, но полученные фундаментальные знания о самой природе нужно ещё постараться приложить к жизни. Краткосрочным прогнозированием в конкретной области занимаются прикладные институты, такие, как наш. ПИНРО использует многочисленные данные, в том числе и фундаментальной науки, с учётом жизненных реалий, а лаборатория биоэкономики и краткосрочного прогнозирования внедряет их в производство. НПК «Морская информатика» тоже прикладная организация, которая разрабатывает и внедряет краткосрочные промысловые прогнозы. Дополняем мы друг друга или нет - вопрос не к нам, а к промысловикам.
- НПК «Морская информатика» чем занимается?
- Давайте разграничим. ПИНРО - это федеральное унитарное предприятие. Помимо коммерции, у нас есть обязательства перед государством и флотами. Если Родина сказала: надо, мы делаем. НПК «Морская информатика» это чисто коммерческое предприятие, принадлежащее определённому флоту. Для ПИНРО - все флота одинаковые, для «Морской информатики» - нет, для них интересны больше те, кто платит деньги.
- Базис знаний у сотрудников НПК откуда?
- В «Морской информатике» работает много хороших сотрудников. Директор организации Дмитрий Николаевич Клочков долгое время трудился в управлении «Севрыбпромразведка», ходил в море научным сотрудником, доктор наук. Его коллега Борис Михайлович Шатохин работал раньше в «Комплексных системах», которые длительное время собирали и обрабатывали промысловую информацию с флотов. Эта организация, до появления Центра спутникового мониторинга рыболовства и связи, разрабатывала компьютерные программы сбора и обработки данных с промысла. В НПК разработано и применяется достаточное количество оригинальных методик. То есть, в НПК «Морская информатика» работают специалисты - довольно грамотные и профессиональные.
- У них своих поисковых судов нет, насколько я знаю.
- Они им и не нужны. Сотрудники НПК работают в качестве наблюдателей на промысловых судах и делают прогнозы на основе своих оригинальных методов расчёта. В штате компании имеются программисты, океанологи и ихтиологи. Кстати, некоторые из них работали раньше в ПИНРО, а есть и те, кто пришёл из «Морской информатики» к нам. Да, наверно, мы дополняем друг друга. Задача «Морской информатики» - оперативное управление флотом, неважно - одним, или десятью. Это ежесекундное отслеживание, где находится судно, и оперативная выдача рекомендаций к промыслу. Задача ПИНРО несколько более широкая. Это фоновый прогноз и помощь флоту, выработка генерального направления в недельном масштабе времени. Вся информация, имеющая отношение к мойве и которая есть в ПИНРО, доступна НПК. Имея данные от наблюдателей, которые находятся на добывающих судах, и материалы Полярного института, других институтов, они делают свои прогнозы. Конечно, мы иногда и возражаем друг другу, но это больше похоже на научные споры.
- То есть, конфликта интересов у вас нет?
- В последнее время нет. Я скажу больше: они передали ПИНРО часть информации по скумбрии, которую мы использовали в своих прогнозах.
- Какие у ПИНРО оперативные данные по ходу мойвенной путины?
- На промысле сейчас находятся порядка 15 судов, вылов составляет примерно 4,5 тысячи тонн. Ситуация сложная. Она сложилась в минувшие выходные, и мы вместе с коллегами из НПК «Морская информатика» ещё в ней не разобрались. Обнаружилось, что часть мойвы спустилась до 70-го градуса, что в принципе не предполагалось. Возможно, прошедший шторм существенно изменил океанологическую ситуацию. Однако, анализ показал, что в настоящее время здесь рыбы практически нет, суда ловят её плохо. А вот норвежцы в последние три дня работали в своей зоне на мойве очень хорошо. Российские суда работают тралами, а норвежские кошельками. При работе на мойве трал и кошелёк - это очень большая разница. Большой косяк рыбы кошельком достаточно легко обмётывается. С тралом к косяку надо подобраться издалека и очень долго прицеливаться. Траловый промысел хорошо идёт тогда, когда косяков много в одном месте. В норвежской зоне работали 3 наших траулера, но оттуда пришлось уйти, потому что скопления разрозненны.
- В начале беседы мы говорили, что никак наши рыбаки не могут достичь прогнозируемого вылова. Не могли бы назвать основные причины?
- Первая - старение флота. Несмотря на попытки наших компаний обновить флот, процесс проходит крайне медленно. Это касается и использования современных орудий лова. К сожалению, у нас слабо развит не только кошельковый, но и ярусный промысел. Отсюда и причины недоосвоения некоторых донных глубоководных видов рыб, которые хорошо ловятся на ярус в той же Фарерской зоне. Ещё одна причина - несовершенная нормативно-правовая база в области рыболовства. С одной стороны введение квотирования и долей на 10 лет сыграло свою положительную роль, а с другой - явило злую шутку. Исходя из законодательства, если какая-то компания в течение двух лет подряд не вылавливала более 50% своей квоты, то эта доля у неё изымается и выносится на аукцион. В Мурманской и Калининградской областях 3 компании не вылавливали свои мойвенные квоты в течение двух лет, и только сейчас их вынесли на аукцион. И не факт, что эти квоты кто-то купит, а если и купит, то пока пройдёт оформление документов, путина закончится. Кроме того, в течение 2-3 лет неосвоенную этими компаниями квоту никто другой и не вылавливал.
- Василий Соколов, замглавы Росрыболовства, обещал оперативно выдать разрешения победителям аукциона.
- Но от него-то оперативное решение вопроса о нереализованных объёмах не зависит. Беда в том, что у нас отсутствует олимпийская система ведения промысла. Многие рыбаки возражают, потому что боятся: если олимпийская система будет введена на реализацию остатков квот в конце промыслового года, то при новом наделении пользователей правом пользования квотой, используя исторический принцип, может получиться передел рынка ресурсов. Но ведь можно ввести такую олимпийскую систему, которая не будет влиять на будущее разделение квот. Такая система действует у норвежцев, это государственный подход, реализуемый с тем, чтобы все квоты были выбраны.
Третья причина недовыбора квот - отсутствие серьёзного поискового обеспечения. Идти в те районы, где наши рыбаки работали в 70-е годы прошлого века, сейчас не рискнёт ни один капитан и ни один судовладелец. Мы не знаем, что там происходит, а идти, изначально подозревая, что будешь в пролове, согласится не каждый. В прошлом году СПК РК «Мурман» рискнул - пошёл в Атлантику на лов неквотируемых видов рыб. Взял полный груз.
- Он наловил дешёвой рыбы?
- Дешёвой она как раз не стала. ПИНРО дал рыбакам своего наблюдателя, это был взаимный интерес. И что получилось: мы дали рекомендацию ловить в одном районе, но капитан не рискнул, поскольку не было карт дна, судно могло лишиться орудий лова. Пришлось работать на участке с более низкой производительностью. Второй момент - судно поздно вышло на промысел из-за длительной подготовки к рейсу, в том числе и в части сбора необходимых документов. В итоге, в район промысла пришли тогда, когда другие лов там уже завершали. Если судовладелец рискнёт пойти туда же в этом году, то у него уже будет какой-то опыт. Ещё один момент: когда везёшь ту или иную рыбу, нужно знать, какой сложился рынок, есть ли спрос.
- Разве нельзя было продать эту рыбу на традиционном рынке - поближе к районам промысла?
- Так ведь и тот рынок нужно знать, а мы его давно упустили из виду. Сейчас упала в цене треска, но если дать возможность мурманским прибрежникам продавать охлаждённую рыбу прямо с борта судна, как в Норвегии, наверное, спрос на неё повысится. Но это очень не понравится магазинам.
- Как вы думаете, почему в России не приживается идея по работе рыбных бирж? Об этом власти говорят ещё с начала 2000-х, и всё - никак. И вот совсем недавно заговорили об очередном пилотном проекте открытия рыбной биржи на Дальнем Востоке.
- По-моему, здесь всё очень просто: не надо никого заставлять сдавать рыбу на биржу, пусть она работает параллельно с уже налаженными рыбаками рынками сбыта своей рыбопродукции. Зачем принуждать идти на биржу? Если понадобится, судовладелец сам туда придёт. По моему мнению, рыбака не надо заставлять выступать продавцом своей продукции. Результат этой практики налицо - холодильники забиты нереализованной рыбой. Функции продавца должна брать на себя биржа, как это делается в Норвегии. Рыбак, возвращаясь с промысла, если не имеет договоренности с покупателем, передает груз кооперативу по сбыту рыбы-сырца по заранее оговорённой цене. Дальше этот кооператив занимается продажей рыбы на аукционе. Т.е. рыбак поймал, пришёл в порт, выгрузил рыбу и отправился в следующий рейс. При этом если рыбак хочет, может сам через биржу искать покупателя. Я бы предложил опробовать проект рыбной биржи на продаже браконьерских уловов и «научной» рыбы. Закон это позволяет сделать после обследования рыбы на предмет безопасности и качества.
- Это должна быть госструктура или частное предприятие?
- Без разницы - и то, и другое можно отрегулировать законодательно. К примеру, у нас есть научный улов в НЭЗ, который нельзя выбрасывать за борт. Научное судно должно иметь право сдать эту замороженную рыбу на какую-то фабрику, холодильник, и заниматься своей работой дальше. Дальнейшей реализацией рыбопродукции должна заниматься рыбная биржа. Но предлагается-то другое: получите все сертификаты, выработайте продукцию, привезите, выгрузьте на склады, найдите покупателя, а затем продавайте. Ну и какая тогда разница с тем, что мы сейчас имеем? Этот вариант абсолютно не подходит. Если нас хотят заставить работать через биржу, эта работа должна быть прозрачной, и у рыбака должно быть право выбора.