Вячеслав Зиланов: «Мёртвый сезон - не для рыбаков»

Не прошло и месяца со дня празднования профессионального праздника пахарей моря, а у рыбаков уже наступили суровые будни. Хотя праздников на промысле фактически не бывает: ни нового года, ни дня рождения, ни уж тем более Дня рыбака - одни вахты, подвахты и подъёмы трала. Тем более обидно, что к уже имеющимся априори сложностям бытия добавляются другие, искусственно созданные. Всегда найдутся желающие усугубить и без того нелёгкое положение добытчиков. Сегодня в рыбацкой среде рассматривается ряд новых (хорошо забытых старых) инициатив федеральных органов власти по реформированию морского рыболовства и рыбного хозяйства в целом по ряду направлений.
Как ИА «Nord-News» уже сообщало, в государственный план приватизации до 2015 года, подписанный премьером Дмитрием Медведевым, вошли бассейновые отраслевые институты, в том числе - ПИНРО. Прокомментировать это и другие решения и предложения, сформированные в верхах, редакция предложила своему постоянному эксперту, председателю КС «Севрыба» Вячеславу Зиланову.
- Распоряжение председателя российского правительства Дмитрия Медведева за номером 1111 о приватизации, на первый взгляд, кажется свежим, - размышляет Вячеслав Константинович. - В числе предлагаемых к приватизации научно-исследовательских учреждений - организации, подведомственные Министерству сельского хозяйства, в частности, сельхозакадемия, вписанная также в план реорганизации Академии наук, опытные станции. Туда же вдруг попали бассейновые НИИ Росрыболовства и головной институт ВНИРО.
- Что несёт ПИНРО эта приватизация?
- Сейчас собственником Полярного института является государство, которое через свои органы оформляет для науки госзаказ на исследования. Главная задача ПИНРО - определение общедопустимых уловов (ОДУ), мониторинг рыбных запасов в Баренцевом, Норвежском и Гренландском морях и по существу во всей Северо-Восточной и даже Северо-Западной Атлантике. Объём ОДУ, который затем распределяется в виде квот среди рыбопромышленников, должен быть сформирован так, чтобы не подрывать рыбных запасов. ОДУ определяет государственный ПИНРО, потому что собственником водных биоресурсов является государство. Вопрос о приватизации института не нов, он ставился еще 8 лет назад, но здравый смысл тогда возобладал. Эта идея сама по себе абсурдна, мы снова и снова хотим казаться умнее других, хотя существует многолетняя практика Норвегии, Исландии, Европейского сообщества - отраслевые НИИ там принадлежат государству и только ему. Норвежский институт биологии моря, расположенный в Бергене, с которым сотрудничает ПИНРО, является государственным. Приватизация ПИНРО приведёт к тому, что основные функции он будет исполнять в угоду новому собственнику. Предположим, контрольный пакет акций выкупит крабовая компания - она будет делать всё, чтобы увеличить квоту краба. Приобретут акции предприятия пелагического промысла - они будут продвигать идею увеличения квот рыбы пелагических видов. А ведь государство заинтересовано в том, чтобы ОДУ определялось на безопасном уровне, исходя из предосторожного подхода. Поэтому учёные не должны быть зависимы от собственника своего института, они должны делать прогнозы, основываясь на фактическом состоянии запасов. Это может быть обеспечено только при условии, что собственником НИИ является государство. Приведу показательный пример приватизации в 90-х годах теперь уже прошлого века Северной рыбопромысловой разведки - тоже исследовательской организации. Это был мощнейший флот, обеспечивающий рыбаков оперативной информацией по промыслу, осуществляющий поиск перспективных районов и объектов добычи, он предоставлял промысловые данные ПИНРО для более точного определения ОДУ. Тогдашний председатель Росрыболовства Владимир Корельский и я, работавший у него заместителем, пытались доказать команде Ельцина и Гайдара, что распоряжение о приватизации промразведок на бассейнах, ошибочно. Ничего не помогло. Приватизировали. Где сейчас оперативное обеспечение флота сырьевой базой? Его нет. Где перспективная разведка новых районов и объектов промысла? Тоже нет. Где сбор данных с промысловых и исследовательских судов, которые бы улучшали прогноз ОДУ? Нет, как нет и промразведок, как таковых. В составе Севрыбпромразведки было 46 поисковых судов, коллектив - почти 3,5 тысячи человек. Все развалили после приватизации и растаскали по карманам. Та же участь, я уверен, ожидает и ПИНРО. Здание института - не ветхое, расположено практически в центре Мурманска. Этажи будут сдаваться в аренду фирмам-«подснежникам». От коллектива Полярного института оставят небольшую группу научных сотрудников, которая будет изобретать ОДУ, и на этом отраслевая рыбохозяйственная наука закончит своё существование.
- Федеральные чиновники, предложившие отраслевые НИИ в план приватизации, отдавали себе в этом отчёт?
- Думаю, что они прекрасно об этом знают и сознательно идут на то, чтобы ликвидировать основу основ прогноза сырьевой базы и растащить всё.
- Как реагируют на происходящее Росрыболовство и Минсельхоз?
- По имеющимся у меня сведениям, Андрей Крайний, глава Росрыболовства, излагал отрицательную точку зрения на приватизацию НИИ президенту страны и просил не делать этого. Позиция Минсельхоза по этому вопросу мне неизвестна, но я не думаю, что там настолько не владеют ситуацией, что могут завизировать какой-то документ о приватизации. Таким образом возникает мысль, что решение о приватизации отраслевых институтов было принято без консультаций с учёными, рыбопромышленниками, специалистами Росрыболовства и Минсельхоза. В данных условиях нужно отменить приватизацию и покончить с этим вопросом раз и навсегда.
- Кто-то официально выражает в верхах эту позицию?
- Да, Росрыболовство, Минсельхоз, рыбопромышленники Дальнего Востока и Северного бассейна. Это консолидированное мнение всего рыболовного сообщества.
- Будучи на Сахалине, глава Росрыболовства выдвинул идею о введении для рыбопромышленников дифференцированной платы за водные биоресурсы, в зависимости от того на свой берег они сдают рыбу (0 процентов), или на чужой (50 процентов). Как Вы к этому относитесь?
- Это высказывание тоже далеко не ново, Крайний озвучивал его ещё несколько лет назад. Ту же идею пропагандируют ряд руководителей береговых рыбоперерабатывающих предприятий. Такой подход, я считаю, требует серьёзных расчётов. Если повышается плата за ВБР, то рыбопромышленник отнесёт это повышение на себестоимость продукции. Значит, повысится её оптовая и розничная цена, уменьшится прибыль и соответственно налоговые отчисления в федеральный и региональный бюджеты. Кому это выгодно? Росрыболовству надо ставить вопрос не о дифференциации платы за ВБР, а о снятии платы вообще. Этого нет для своих рыбаков ни в одном прибрежном государстве мира. Платность ВБР снижает конкурентоспособность российских промысловиков, по сравнению с норвежскими коллегами, с которыми водные биоресурсы являются общими. При прочих равных условиях их рыбопродукция на мировом рынке стоит дешевле нашей. Российские рыбопромышленники сейчас держатся только за счёт того, что платят экипажам судов за их работу меньше, чем в Норвегии. И производственные мощности мы используем ещё старые. Как только мощности у нас выровняются, зарплата у рыбаков повысится, конкурентоспособность упадёт. Поэтому, я считаю, что предложение Крайнего - тупиковое.
- Мурманские прибрежники в интервью «Российской газете» говорили, что наши океанисты поставляют на отечественный берег всего 10% от выловленной рыбы. Так ли это?
- Неправда. Рыбаки-океанисты Мурманской области поставляют на российский берег 65-70% выловленной рыбы, остальное идёт на экспорт. И мы должны это не порицать, а поощрять, потому что мурманские рыбаки отвоевали свою нишу на мировом рынке сбыта. Это и поступление валюты, и возможность иметь оборотные средства. Рынки в капиталистической системе всегда были одним из показателей, говорящих о зрелости рыбной промышленности. Да, прибрежники поставляют на российский берег все 100% выловленной рыбы. И хорошо, пусть поставляют. У каждого предпринимателя своя экономическая ниша. Кстати, тенденции сегодня таковы, что и прибрежники в будущем будут стараться завоевать внешний рынок.
- Результатом недавнего совещания в Мурманске по Шпицбергену, которое провёл вице-премьер Аркадий Дворкович, стал ряд поручений ведомствам по разработке предложений, способствующих сохранению интересов отечественного рыболовства на архипелаге. Для рыбаков Северного и Западного бассейнов завершился переходной период работы после подписания в 2010 году между Россией и Норвегией Договора о разграничении морских пространств. Каковы Ваши соображения по данной тематике?
- Мы удовлетворены тем, что совещание прошло в Мурманске, и рыбакам дали возможность высказаться. В то же время есть ощущение того, что мы не до конца услышаны федеральными органами, потому что опыт работы в переходной период не ликвидировал главный раздражитель - продолжающиеся аресты норвежской стороной российских судов и рассмотрение в судах Королевства дел о якобы нарушениях правил рыболовства в районе Шпицбергена. Этот факт противоречит позиции российского МИД, что зона архипелага является районом открытого моря, а судно и его экипаж подпадают под юрисдикцию государства флага. То есть, любые претензии норвежской БОХР о нарушениях должны рассматриваться российскими органами. Вот этой договоренности до сегодняшнего дня нет. Мы надеемся, что эта проблема после поручений Дворковича будет решена, а наработки по данному вопросу Северного и Западного бассейнов уже переданы в Минсельхоз и Росрыболовство.
- Скоро год, как Росрыболовство находится под опекой Минсельхоза. Рыбаки по-прежнему ратуют за создание отдельного Министерства рыбного хозяйства? Или сработала поговорка: стерпится - слюбится?
- Рыбаки Северного бассейна встретились в этом году в Мурманске с приезжавшим сюда в ознакомительную поездку министром МСХ Николаем Фёдоровым. Мы надеялись, что по результатам этой встречи рыбацкие проблемы будут оперативно решены, но этого не случилось. Приведу только один пример: незаходные суда. Министр обещал, что вопрос принципиально решен, стоит ожидать постановления, распоряжения в ближайшие дни. Однако с тех пор прошло полгода, а долгожданного документа рыбаки так и не увидели. Есть и другие вопросы, которые пробуксовывают. Перетягивание каната между Минсельхозом и Росрыболовством приведёт к тому, что когда в октябре-ноябре надо будет распределять доли на 2014 год, может получиться срыв начала промысла.
- В этом же году не было срыва.
- Его не было, потому что Росрыболовство тогда ещё обладало силой самостоятельного органа, а сейчас оно - под Минсельхозом. Проблема кроется не только в механике прохождения документов, но и в правовом их статусе. Все нормативно-правовые функции остаются за Минсельхозом. Рыбацкое сообщество остаётся на прежней позиции: должно быть Министерство рыбного хозяйства. Или Министерство сельского и рыбного хозяйства, и в этом случае министр будет обязан отвечать в полной мере не только за сельское хозяйство, но и за рыбное. А сейчас у него голова болит только за один предмет - сельское хозяйство, а рыбное для него, как факультатив. Посмотрите, какие сейчас проблемы у министерства по сбору урожая. Цена топлива растёт. А кто-нибудь задал вопрос рыбакам: вы как там справляетесь, у вас же тоже топливо подорожало? Никого это не интересует и не волнует. И Росрыболовство, глядя на все это, опускает поводья. Мол, у нас теперь ответственности нет, обращайтесь в МСХ. Рыбакам, это не нравится, они - за чёткую вертикаль власти. Мы имеем дело с природой, которая, как известно, ошибок не прощает. Каждая ошибка - это потерянные тысячи тонн рыбы, миллионы рублей убытка, человеческие жизни, в конце концов. У нас должен быть орган, ответственный за всё это. Я смотрел по телевизору - президент большую щуку поймал. Значит, он - наш человек. Так пусть заставит правительство навести порядок в отрасли.