В среду умер Владимир Жириновский. Умер, не дожив всего девятнадцати дней до своего семидесятишестилетия. Владимир Вольфович попал в больницу с воспалением легких еще в начале февраля. Сведения о состоянии его здоровья были скупыми и не слишком определенными. Может быть, поэтому десять дней назад в сеть была запущена новость о кончине политика. Новость оказалась фейком. Враньё быстро опровергли и во фракции ЛДПР и в руководстве Государственной Думы. После этого многим подумалось, что теперь уж лидер ЛДПР точно пойдет на поправку и продолжит свою блестящую политическую карьеру. Не случилось. Не все приметы сбываются.
После того, как стало известно о кончине политика, пошли соболезнования и воспоминания о том, каким был Владимир Вольфович. Харизматик, провидец, основатель жанра политического театра. Да, он был очень разным, мог быть эпатажным, мог излишне раскованным, мог оттаскать за косу коллегу противоположного пола прямо в стенах Государственной Думы. А мог быть мудрым и добрым, готовым прийти на помощь, казалось бы, совершенно незнакомому человеку, протянуть ему руку. По-моему, Владимир Жириновский был самым ярким российским политиком конца двадцатого начала двадцать первого века. А еще очень многие отмечали, что Жириновский под стрекот телекамер и щелканье затворов фотоаппаратов - это был один человек, а в кругу друзей и близких - совершенно другой. Разное о нем говорили, но все, не сговариваясь, отмечали, что наша политика понесла действительно очень тяжелую утрату. Об этом говорили и его соратники, и политические оппоненты.
У меня есть свои, личные воспоминания от общения с Владимиром Жириновским. И хотя я уже писал об этом почти двенадцать лет назад, но сегодня действительно есть повод еще раз вспомнить этого неординарного человека. Здесь будет обо всем понемногу. И о политическом театре, и о том, что Владимир Вольфович, при случае, мог прихвастнуть, мог быть абсолютно не сдержан, давая характеристику человеку, или событию. Просто, он был таким, каким был.
Начну, пожалуй. Владимир Жириновский неоднократно бывал в Мурманске. Так вот, мне посчастливилось познакомиться с Владимиром Вольфовичем во время его самого первого визита в Мурманск. Как вы поняли, я был знаком с Владимиром Жириновским лично. Но при этом я совершенно не уверен, был ли он знаком со мной. То есть, конечно, был, но при этом меня он наверняка не помнил.
Но сначала позволю себе еще одно отступление. Оно представляется мне очень важным в контексте моего предстоящего рассказа о знакомстве с Жириновским. В день кончины политика, я дважды посмотрел сюжет о нем на одном из федеральных каналов. Один и тот же сюжет. Корреспондент поведал нам, что Владимир Жириновский «владел четырьмя иностранными языками. Причем, владел в совершенстве». После первого показа, на телеканале, видимо, нашелся человек, который объяснил корреспонденту, что значит владеть иностранным языком в совершенстве, и во время второго показа фраза «причем, владел в совершенстве» была аккуратно из авторского текста вырезана.
Итак, на дворе стоял февраль 1993 года. Либерально-демократическая партия России только-только поменяла пеленки на ползунки. До триумфальной победы на первых в новейшей истории России выборах в Государственную Думу оставалось еще долгих десять месяцев. Мы с приятелем, норвежским журналистом, прогуливались по центру Мурманска и заметили афишу, висевшую на Доме политпросвещения. Символично, может быть, что там теперь находится областная филармония. Афиша приглашала нас в Дом политпросвещения на встречу с лидером либерально-демократической партии России Владимиром Жириновским. Там же сообщалось, что билеты продаются в гостинице «Шахтер», цена билета 200 рублей. Гостиница «Шахтер» располагалась в двух шагах от Дома политпросвещения на Пушкинской. Мы сбегали, купили два билета и ровно в семь часов вечера сидели в пятнадцатом ряду переполненного актового зала Дома политпросвещения.
Это был спектакль, доложу я вам. Театр одного актера! Владимир Вольфович солировал почти четыре часа. Ему неоднократно аплодировали, а он был великолепен. А вот мне было очень тяжело. Мой норвежский друг тогда совершенно не говорил по-русски, поэтому мне пришлось переводить ему все выступление начинающего политика. По окончании встречи, мой норвежец решил задать Жириновскому пару вопросов, поскольку в своем выступлении он открытым текстом сказал о том, как нам должны быть благодарны норвежцы за то, что мы освободили их осенью 1944 года от фашистских захватчиков. Меня норвежец попросил быть переводчиком, но я резонно заявил, что всего час назад с высокой трибуны Жириновский заявил, что владеет четырьмя иностранными языками, в том числе и английским.
Тем временем, Жириновский со свитой удалились в довольно большую комнату, находящуюся за сценой. Она служила для высоких гостей и раздевалкой, и грим уборной, и комнатой отдыха. Мой норвежец, а следом и я, прошмыгнули в эту комнату вслед за Жириновским. Норвежец, а он тогда работал на радио, представился, задал свой вопрос на английском языке и сунул свой микрофон Владимиру Вольфовичу под нос. И тут, по округлившимся глазам лидера ЛДПР, стало понятно, что он ни черта не понял. Жириновский растерянно завертел головой, увидел кого-то из своей свиты, подозвал, и сказал: «От меня этот иностранец чего-то хочет». А иностранец, увидев, что к Жириновскому пришла подмога, повторил свой вопрос. Тут же стало ясно, что и помощник Жириновского по-английски ни бельмеса. Теперь настала очередь моего друга вертеть головой. Увидев меня за своей спиной, он позвал меня: «Andrey, please help me». Тут и Владимир Вольфович смекнул, что к чему и почти закричал: «Да, Андрей, иди сюда. Спроси, чего этот чужеземец от меня хочет». Хотя мне и странно было слышать это от человека, который всего час назад заявил переполненному залу, что «владеет английским языком», но, конечно, помог я и своему другу, и Владимиру Вольфовичу. В награду нам достались визитки с автографом Жириновского. Наверное, первые визитки в жизни Жириновского-политика. Плохая бледно-розовая бумага, подслеповатый серый текст: Жириновский Владимир Вольфович, лидер ЛДПР. И справа внизу московский адрес и номера телефонов. На обороте автограф - любовно выведенная крупная буква «Ж». Долго я хранил это визитку, а потом она где-то потерялась. А жаль. Вот такое знакомство с Владимиром Вольфовичем случилось в моей жизни. Двадцать девять лет прошло, а помню все почти до деталей.
В завершение обязан написать о том, что через несколько лет мой норвежский друг брал интервью у Владимира Жириновского во время его визита в Осло. Интервью проходило на английском языке! Браво, Владимир Вольфович!
Фотография Татьяны Кудряшовой
